Она стала первой белоруской, которая за последние сто лет открыла сезон в «Метрополитен-опере». Это уже сам по себе факт уникальный. В ее послужном списке –   «Ковент-Гарден» в Лондоне, Большой театр Москвы, «Ла Скала» в Милане и «Колон» в Буэнос-Айресе…

 Музыковеды считают, что исполнительница, которая вышла на мировую оперную сцену, априори достигла вершин славы. Однако певица с мировым именем, отказываясь от многих выгодных предложений, получает второе образование в Академии музыки, а беседах с журналистами постоянно подчеркивает, что не перестает учиться у непревзойденных мастеров оперного искусства.

Солистка Национального академического Большого театра оперы и балета, заслуженная артистка Беларуси,  номинант на Премию Союзного государства в области литературы и искусства за 2019—2020 годы Оксана Волкова рассказала, о своем отношении к традициям и эксперименте в опере, а также о том, как удается сочетать успешную карьеру и личную жизнь.

– Год назад вы говорили о том, что мечтаете спеть Шарлотту в «Вертере», принцессу де Буйон в «Адриенне Лекуврер», Адальджизу в «Норме». Осуществилась хотя бы часть ваших планов?

– Нет. Пока нет. Я оказываюсь востребованной в другом материале, расписание заполняется, и все. Спрос рождает предложения в нашем материальном мире. Но я не перестала мечтать и надеяться, что когда-нибудь все это осуществится.

– Насколько плотно расписан ваш рабочий график на этот год?

– Как всегда, планов громадье. Но этот сезон я немного освободила для того, чтобы получить диплом Академии музыки. Я получаю второе образование, и это серьезный момент, вынудивший отказаться от очень хороших предложений.

— Нью-Йорк, Рига, Баку, Гамбург, Женева, Зальцбург – список городов, где вы работали за последние годы, очень длинный. А дома бываете? Дети, супруг не в обиде за то, что обделены вниманием?

– Дома бываю регулярно, а как же? Живу полной жизнью со школами, поликлиниками, справками, выездами на природу семьей, киношками, ремонтами и прочими житейскими радостями. В мое отсутствие, конечно, все ложится на плечи мужа и бабушек, и я им за это очень благодарна.

– Вам от природы достался столь красивый голос или пришлось его «растить»?

– Голос вырастила, серьезно. Он таким не был. Я от природы всегда была очень музыкальной, у меня хорошо развит сценический инстинкт. Но голоса не хватало. Пришлось много работать с большими мастерами, педагогами, многому  училась у коллег и продолжаю это делать.

– Помните тот момент, когда вы поняли, что вас оценили не только на родине, но и за ее пределами?

– Нет, не помню, я на этом не концентрируюсь. Мне вообще не важно, где я пою, важно, как. Пока еще ни разу не понравилось мое выступление. Особенно, если есть запись, и я могу его проанализировать после.

— В одном из интервью вы признавались, что в детстве слушать оперу вам было невыносимо. Как потом удалось ее полюбить?

– Мне до сих пор тяжело ее любить. Сейчас сижу и анализирую, не могу от этого избавиться. Подмечаю какие-то технические нюансы, приемы, как певец, тот или иной, вышел на верхнюю ноту, или моменты режиссуры. Слышу, что происходит в оркестре, хоре, короче, аналитик убивает зрителя. Конечно, случаются моменты подлинного экстаза, когда обо всем этом забываешь. Например, сцена смерти Дездемоны в исполнении несравненной Рене Флеминг в Метрополитен.

Такое пианиссимо на грани вздоха я живьем никогда не слышала, это была настоящая магия.

– Есть ли у вас любимая ария? Композитор? Кого вы считаете иконами оперного мира?

– Мне очень нравится музыка Пуччини. Только он совсем ничего не написал для меццо-сопрано, к сожалению. А любимые у меня всегда теноровые арии, Калаф, Каварадосси, Рудольф. Для них композиторы всегда писали самую красивую музыку, чтобы тронуть женщин в самое сердце.

– Вы удостоены Национальной театральной премии за партию Кармен. Как вы относитесь к режиссерским экспериментам, когда зритель привык видеть ту же «Кармен» в традиционном реалистичном ключе, а сегодня, ему предлагают разные постмодернистские варианты спектакля, как, например, в Саратовском театре?

– Я хорошо отношусь ко всем удачным экспериментам. Саратовскую Кармен не видела, но не думаю, что там ну прямо очень все перевернули. Все-таки в первую очередь театр ориентируется на вкус своих зрителей, готовы ли они воспринимать нетрадиционные версии. В Европе почти в каждом городе есть театр, нужно все время удивлять, искать новые формы, краски и смыслы, потому что огромный выбор спектаклей на любой вкус. Время идет, молодежь живет уже в другом мире, очень информативном, быстром, у них уже клиповое мышление. Конечно, театр должен быть актуальным. Но, в конце концов, мода приходит и уходит, а классика вечна, традиция ее сильна, и она не умрет никогда.

— Какую музыку вы слушает в автомобиле?

– Слушаю российских певцов в основном. Лепса люблю, Агутина и ДДТ. Диск Хворостовского «Дежавю» тоже заслушала до дыр. Прекрасные песни написал для него Игорь Крутой. Дмитрий сам подарил мне этот диск, когда была у него в гостях в Лондоне. Он спросил, какой диск хочу, и я выбрала именно этот. Там есть песня Гимн Жизни, просто прекрасная. В ней такие слова «Так за веком в век в центре круга Человек, есть рождения свет, смерти нет!». Слушаю ее, когда на душе кошки скребут, или расстроена чем-то, сразу все проходит.

– Любимые города, страны, уголки?

– Я люблю мегаполисы. Тихие, маленькие города меня не так вдохновляют, их энергии мне не хватает. Обожаю Москву, Милан, Нью-Йорк, Мадрид для работы, они меня как-то заводят и стимулируют. А дома я больше отдыхаю, расслабляюсь, здесь все по любви и в удовольствие, без стресса. Обожаю Нарочанские леса, ходим туда с семьей за грибами, гостим у друзей, банька, шашлыки – просто супер!

– Ваше отношение к смешению жанров, когда, скажем, исполнитель пытается совмещать эстраду с классической оперой?

– Да прекрасно отношусь, лишь бы смешивали умеючи. Проблема в талантливых авторах и аранжировщиках. Я давно у всех прошу написать мне песню в этом стиле, но пока так никто ничего не предложил. А я продолжаю мечтать, потому что очень люблю такие песни. Прекрасно пишет Игорь Крутой для классических певцов, с удовольствием смотрю концерты с Новой волны и наслаждаюсь этим симбиозом.

– Галина Павловна Вишневская однажды сказала, что для того, чтобы сделать карьеру. Оперная певица должна стать стервой. С той поры что-то изменилось?

– Я думаю, что это стереотип из прошлого. Сегодня очень важны коммуникативные качества, доброжелательность и умение работать в команде. Система гостевых контрактов тоже исключает интриги и нездоровую конкуренцию. Чем больше человек представляет себя как личность, тем скромнее и достойнее от себя ведет, проверено.

— Бывало ли, что ваш партнер забывал реплику и вы ему подсказываете?

– Конечно, всякое бывает. И текст вылетает, и вдруг партнер на сцене так пошутит, что от хохота слезы выступают и петь невозможно. Случаются и серьезные травмы, к сожалению. Во время спектакля в Париже сопрано случайно отрезало кусочек пальца на ноге, и спектакль остановили. Все последующие выступления она героически отпела на лекарствах. Последний спектакль, как правило, проходит в шутках и приколах, и тут важно не расколоться и продолжить петь.

– Каким было самое запомнившееся вам выступление?

– Самое запоминающееся – это последнее, я не коплю воспоминания. Вот сейчас задумалась и вспомнила. Самые сильные радостные эмоции у меня всегда после сольных концертов. Когда знаешь, что люди приходят именно ко мне, покупают билет и приносят цветы. Я выкладываюсь на триста процентов и всегда получаю отдачу зрительного зала.

Елена ЕЛОВИК