Никита Палецкий
Не будем спорить, кто выиграл, а кто проиграл в результате белорусской политической заварушки февраля-марта 2017 года. В конце концов, обеим сторонам есть чему порадоваться. Протестовавшие граждане, похоже, смогли отправить злополучный декрет о «тунеядцах» если не на свалку, то на серьезную переработку. В то же время власти, активным сочетанием небольших уступок и точечных репрессий, похоже, удалось сбить градус уличной активности, которая явно пошла на спад. И только лидеры радикального крыла белорусской оппозиции, шума от которых на старте событий было очень много, оказались в совершенно нелепом положении.
Пространство свободы стало территорией оправданий
В сентябре 2015 года Николай Статкевич, только-только вышедший из тюрьмы по указу о помиловании, пообещал оппозиционной публике, что видит смысл своей дальнейшей деятельности в расширении «пространства свободы» на белорусских улицах и площадях.
Экс-кандидату в президенты и экс-заключенному трудно отказать в последовательности. Все время после освобождения он занимался одним и тем же – организовывал и проводил всегда малочисленные, всегда убогие и всегда несанкционированные уличные протесты. 100-200 участников – апогей «пространства свободы», расширенного Статкевичем за полтора года.
И тут грянуло 17 февраля 2017 года, когда в Минске на несанкционированную акцию вывалило сразу 2-3 тысячи человек. Протестовать люди вышли против нелепого и несправедливого «тунеядского» декрета. А Статкевич подумал, что из-за воодушевления его призывами решить вопрос о власти здесь и сейчас, прямо на улице.
Эта иллюзия вскружила голову. Возглавляемый Статкевичем оргкомитет Белорусского национального конгресса назначил на 25 марта главную акцию протеста, на которую, по расчетам наивных радикалов, должны были выйти «сотни тысяч рассерженных белорусов».
Месяц подготовки прошел никак. Статкевич обозначился лишь тем, что однажды явился на заседание оргкомитета «Дня воли» и сказал собравшимся там оппозиционерам: вы мне не мешайте, шествие возглавлять буду я, всю ответственность беру на себя.
А 23 марта вечером, за день до громко объявленной акции, Статкевич пропал. Наивные сторонники еще тешили себя надеждой, что их лидер, супер-герой и ловкий парень, сумел улизнуть от незадачливых спецслужб и 25-го обязательно явится народу во главе многотысячной колонны.
Но герой объявился только утром 27 марта. Уже после того, как сотни людей, поверивших в способность Статкевича померяться силушкой с ОМОНом, растерянно потусились по центру Минска, познакомились с интерьером милицейских автозаков и камер РУВД, получили в судах свои штрафы и «сутки» за участие в несанкционированной акции.
В первом же интервью Николай Статкевич заявил, что был задержан на квартире у знакомых и все три дня находился в СИЗО КГБ.
Вслед за этими словами появилось сообщение пресс-службы КГБ, согласно которому Статкевича в эти три дня в их чудесном заведении не было.
На фото, иллюстрирующем интервью Радио «Свабода», мы видим вполне себе ухоженного мужчину и совсем не замечаем следов трехсуточного пребывания «в застенках». Впрочем, внешний вид никоим образом не опровергает и не подтверждает ни слов Статкевича, ни пресс-релиз КГБ.
Но мнимому супер-герою теперь все равно не позавидуешь.
Для тех, кто поверил официальной версии, лидер Белорусского национального конгресса – трус и провокатор, позвавший людей на несанкционированное шествие, но отсидевшийся где-то «в кустах», пока все не затихнет.
Для тех, кто поверил объяснениям самого исчезнувшего политика, лидер Белорусского национального конгресса – вовсе теперь и не лидер, за которым можно без оглядки и в огонь и в воду. Месяц готовился к акции, звал людей, бахвалился своим настроем и решимостью, умением «в пять минут» вычислить слежку и оторваться от нее – а скрыться в самый важный момент, чтобы возглавить акцию, не смог. Не по-геройски как-то.
Оправдываться ему предстоит долго и трудно. И когда еще объявятся те 100-200 человек, с которыми Статкевич начинал расширять «пространство свободы»?
Слово поэта: как дал, так и взял
Еще проще поступил очень хороший белорусский поэт и совсем неважный политик Владимир Некляев.
Весь месяц накануне 25 марта он ходил по стопам Статкевича, тиражировал его радикальные призывы выйти на главный марш «рассерженных белорусов», писал мобилизационные тексты в блогосфере и публиковал проникновенную политическую поэзию. Но дело тоже закончилось пшиком.
И если Статкевич либо прятался, либо пытался прятаться, то Некляев сделал все возможное (уж не знаю: умышленно или по глупости), чтобы оказаться задержанным и не попасть 25 марта на чреватый опасностями несанкционированный уличный протест.
23-го числа он уехал на конференцию в Варшаву, чтобы 24-го поездом возвращаться в Беларусь – прямо в руки пограничной службы, которая спроводила поэта-политика в камеру брестского УВД.
Сегодняшние объяснения-оправдания Некляева, что уехал он за границу будто бы специально для того, чтобы не быть задержанным накануне акции вместе со Статкевичем, даже детским лепетом назвать трудно.
Уместно вспомнить, что 8 апреля исполнится ровно два года, как Владимир Некляев публично заявил о выходе из всех оппозиционных структур. Его заявление по этому поводу было опубликовано тогда на сайте naviny.by.
Но, как выяснилось, слово свое поэт не держит. После апреля 2015-го он не просто остался в белорусской оппозиции, а поперся в самую ее радикальную, оголтелую, непримиримо «опповскую» структуру – в Белорусский национальный конгресс, где выглядит сейчас блеклой тенью Николая Статкевича.
Лучше бы Некляев выполнил свое обещание двухгодичной давности и занялся тем, что он действительно хорошо умеет делать – литературным творчеством. Глядишь, избежал бы позорного задержания накануне «Дня воли» в 2017 году.
Пропасть между Окрестина и Мальтой
Полноту провальной картины действий белорусской радикальной оппозиции накануне «Дня воли» завершают лидеры Правоцентристской коалиции Анатолий Лебедько, Юрий Губаревич и Виталий Рымашевский.
Справедливости ради следует отметить, что у этих господ хватило ума держаться несколько поодаль от Статкевича и Некляева, чтобы совсем уж не отпугнуть от себя более-менее вменяемую часть протестного электората.
Свою «главную» акцию в Минске против декрета о «тунеядстве» правоцентристы назначили не на 25-е, а на 15 марта.
А дальше почти точь-в-точь повторили подвиг Николая Статкевича. Месяц готовились: заседали в оргкомитете, кликушествовали в интернете, писали листовки… А за пять дней до столичного времени «Ч» всей троицей отправились на несанкционированный митинг в провинциальный Молодечно. Там, естественно, подставились (опять не знаю: умышленно или по глупости) под административный арест и получили по 15 суток каждый, из-за чего пересидели в камере не только свою «главную» акцию 15 марта, но и «День воли» 25 марта тоже.
И они после этого серьезные политики, имеющие право призывать людей к серьезным политическим действиям? Научитесь сначала просчитывать политические ходы хотя бы на час вперед, господа.
Впрочем, о серьезности в отношении наших правоцентристских лидеров говорить несерьезно. Вот угадайте с трех раз, куда они отправились почти сразу после выхода из молодечненского изолятора? Все трое. Тем же составом.
На Мальту, на конгресс Европейской народной партии. О чем не постеснялись даже выложить в интернет лучезарные фото.
Сама по себе поездка на важный международный форум в иной ситуации не вызвала бы вопросов и негодования. Но укатить на Мальту, укатить всем троим!, и тупо бахвалиться этим в соцсетях в то время, когда вышедшие протестовать по вашему призыву люди еще мотают «сутки» в изоляторе на Окрестина – это, знаете ли, очень сильно надо любить себя и держать простого избирателя за правоцентристское пушечное мясо.
