Мы потеряли человека, благодаря которому Беларусь зазвучала в каждом сердце жителя СССР, который увековечил самые красивые, самые белорусские женские имена и так воспел классическую поэзию Янки Купалы, Якуба Коласа, Максима Богдановича, как до него не удавалось никому.
Однажды мы вместе были на малой родине Игоря Михайловича в Марьиной Горке, и он показал мне место, которое считал для себя святым – криничку, совсем маленький родничок на берегу речки Титовка, что протекает прямо в городской черте. Эта криничка была там и в его детстве, а потому имела для Лученка как исторический, так и сакральный смысл, а ее вода была действительно вкусной. Теперь она осиротела…
Секрет Лученка состоял в умении соединять мелодию с природой, красоту с мотивом, а слово со звуком, в результате чего получалась запоминающаяся музыкальная конструкция, которая естественно и органично заполняла сердца слушателей. Носители такого таланта встречаются крайне редко, их называют «мелодистами», и это настоящий клад для аранжировщиков.
Тандем Лученок – Мулявин стал белорусской удачей на многие годы, именно «Песняры» создали блестящую огранку мелодиям Лученка. «Вероника», «Алеся», «Зачарованая», «Мой родны кут» стали визитной карточкой страны, а рок-опера «Гусляр» навсегда вошла в сокровищницу белорусской музыкальной культуры.
Даже песенная патриотика Лученка, его комсомольские и военные песни были пропитаны человечностью, которая отчетливо проступала через внешнюю бравурность. В них угадывалась простота и лаконичность белорусской души, они легко ложатся на восприятие, а потому будут жить долгие-долгие годы или до тех пор, пока будет существовать запрос на белорусскую идентичность без разрушительного национализма.
Он очень многим помог в этой жизни, он заслужил любовь, признание и самую лучшую память о себе, и потому не покидает ощущение, что все мы потеряли сегодня очень важную частичку нашей общей души, оттого хмурый ноябрь кажется еще более унылым, а его мелодия колоколов городской ратуши Минска приобрела иной, прощальный смысл…
Вячеслав Шарапов, Sputnik
Трудно дышится, пишется трудно…
Словно в море без весел и паруса,
Мне он был и легендой, и другом,
Скромно жил, без излишнего пафоса.
Вечно с юмором, с нотами, с песней
И с какой-то умной историей,
Было с ним всегда интересно
И у речки, и в консерватории.
Коротка судьба, словно песня,
Даже если вы много значите.
Вероника, Ганулька, Алеся,
Вы сегодня о нем поплачьте…
