Последние события, связанные с введением дополнительных антироссийских санкций со стороны США и пролонгацией Евросоюзом принятых ранее, всё острее ставят перед Россией вопрос: возможно ли нормальное развитие страны в таких условиях? После беседы с известным белорусским политологом Алексеем Дзермантом мы пришли к выводу, что вполне…
Более того, уже сейчас мы можем и должны задуматься о новом глобальном проекте России, без которого это развитие невозможно.
— В своей статье «Нужен ли России свой глобальный проект?» вы утверждаете, что «без формулирования глобальной миссии Россия не сможет играть на равных с Западом и Китаем». Какое «глобальное предложение» может сделать миру Россия? И чего в нём будет больше — советского или российско-имперского?
— Мне кажется, что какие-то элементы и того, и другого будут, естественно, с учетом тех тенденций, которые сейчас происходят в мире. Это, скажем, и рост конкуренции, и формирование всевозможных военно-политических и экономических блоков, проповедание различных ценностей, плюс технологический прогресс, который в будущем может породить очень серьёзное неравенство среди разных стран, соответственно, и людей.
В любом случае будет востребована некая идея, идеология справедливости, например, по вопросам доступа к технологиям или вообще контроля над ними, поскольку мы видим, что прогресс в этой области идёт очень неравномерно и, пожалуй, это один из самых больших вызовов для всех.
Та страна, которая сможет предложить новые принципы по доступу к технологиям, либо выработает какие-то подходы к реализации технологий, исключающие возникновение сильного неравенства или «колонизации» — доминирования одной страны, одного блока над другим, возможно станет своего рода идеологическим лидером в мире. Да, наверное, это и будет неким глобальным прорывом.
У России есть хороший исторический опыт. Я имею в виду главные принципы, которые укоренились в православном вероисповедании. Это совершенно иное, нежели в протестантизме, лежащем в основе обычного капитализма на Западе, отношение и к экономике, и к человеку.
Скорее всего, способность видеть человека и даже его душу за всеми грядущими технологическими вызовами и будет востребовано. Это первое…
Второе… Советский опыт — это, конечно, обращение к теме справедливости. К тому, что всё-таки нельзя создавать искусственно, либо навязывать какие-то иерархии, нельзя говорить о том, что есть более продвинутые нации или страны, что так должно быть всегда.
А возвращение подобной риторики мы наблюдаем. Как ведут себя те же Соединённые Штаты?.. Это именно попытка снова обогнать весь мир, обеспечить своё технологическое превосходство до такой степени, чтобы ни у кого даже не возникало вопросов в отношении гегемонии США.
Китай пытается как-то выстроить свою модель. Очень осторожно, на основе какого-то соразвития, с созданием вот этих логистических цепочек проекта «Один пояс — один путь». Это глобальный проект. Но, если для Китая он центрический, то для нас порождает вопрос, — не попадём ли мы под чрезмерную зависимость от того же Китая?
То есть, по сути, России придётся как-то лавировать.
Первая задача, конечно же, будет состоять не в том, чтобы сразу выдвинуть глобальное предложение, потому что для этого надо накопить силы, овладеть, освоить, придумать собственные технологии, которые не позволили бы задвинуть нас на задворки цивилизации.
Даже если Россия откажется от глобальной идеи, её всё равно не оставят в покое
И только затем, когда уже будет накоплен определённый экономический, промышленный и технологический потенциал, как мне кажется, можно будет перейти на следующую ступеньку и продвигать своё видение того, как должен развиваться мир.
Это может касаться всего, не только экономики, но и любой сферы человеческой деятельности. Освоение космоса, например, можно рассматривать как сверхцель Человечества. Потому что космос позволяет человеку осознать себя его частью, вышедшей из одной общей колыбели Земля. Вот это важно. И тут понадобится какая-то своя философия и какие-то свои мировоззренческие подходы, так как, в этом плане, переносить в космос нездоровую земную конкуренцию бессмысленно.
— По мнению некоторых политологов, отказ России от идеологии «мессианства» в новейшее время позволяет России поддерживать её высокий геополитический статус…
— Действительно, есть такое мнение, что Россия, ограничив свои глобальные амбиции, предполагающие значительные траты на внешних рубежах, тем самым высвободила часть ресурсов для саморазвития.
Но дело в том, что даже если Россия откажется от глобальной идеи, её всё равно не оставят в покое. Даже если она полностью устранится от каких-то значительных внешних действий, всё равно найдутся те, кто захочет нарушить её спокойную самоизоляцию. Потому что это самая большая страна с огромными ресурсами, некая особая цивилизация, я бы даже сказал — страна-континент. То есть она не может просто взять и уйти.
В мире идет жёсткая борьба за ресурсы, за геополитическое и региональное влияние, это никуда не уходило. Поэтому, даже если мы, я имею в виду и союзников России, перестанем проявлять какие-то свои амбиции, то это не означает, что нас оставят в покое.
На уровне больших стран, блоков у каждого глобального игрока должно быть некое идеологическое оружие. У Запада оно очень мощное. Это и своя система ценностей, и внедрения этих ценностей в разных странах, и индустрия воспроизводства. Китай тоже уже имеет некий свой набор ценностей. Это довольно своеобразная, долгое время закрытая цивилизация.
Если мы не выработаем, не найдём какой-то свой образ, образ себя в большом глобальном мире, то у нас не получится «изолироваться» и для саморазвития.
Значительную часть ресурсов необходимо направлять на экономическую и технологическую сферы с целью развития собственной экономики не слишком зависящей от Запада
Я не говорю о том, что все усилия, все ресурсы надо направить именно на выработку и реализацию глобальной идеи. Конечно же, первоочередная задача, — это укрепиться внутренне, чтобы был сильный, крепкий остов государства. Сейчас это основная задача. И мы действительно видим, как укрепилась Россия в военной сфере, как за счёт этого её статус сильно повысился.
Но важно обратить внимание, конечно, на экономику и технологии. Потому что сильная технологическая зависимость от Запада может привести к тому, что вооружённые силы при необходимости не смогут защитить национальные интересы страны в глобальном противостоянии или продемонстрировать свою силу и мощь для предотвращения горячей фазы этого противостояния.
Поэтому значительную часть ресурсов необходимо направлять на экономическую и технологическую сферы с целью развития собственной экономики не слишком зависящей от Запада.
Но даже если Россия укрепится, найдёт для себя некий баланс в экономике, политике и технологической сфере, то всё равно этого для неё будет недостаточно.
Стратегически мы нуждаемся в надстройке ещё одного дополнительного этажа в виде какого-то своего видения мироустройства
Если рассматривать государство как большой социальный организм, то для развития человеческого социума нужна следующая ступенька, следующая цель. И этой целью, как мы видим по развитию больших государств, является некое глобальное предложение, некий свой универсализм, некие принципы организации окружающего мира.
России рано или поздно такое глобальное предложение придётся делать. Потому что, как я уже сказал ранее, если мы его не сделаем, то нам навяжут другое, чужое, уже без учёта наших интересов.
Изначально просто необходимо понять, что внутреннее развитие сейчас, создание экономического базиса — это тактика. А стратегически мы нуждаемся в надстройке ещё одного дополнительного этажа в виде какого-то своего видения мироустройства, организации каких-то новых принципов сосуществования на планете.
Без подобного целеполагания такое большое, мощное государство как Россия просто будет неполноценным.
— Возможно ли появление нового глобального проекта России на бесконфронтационной основе с коллективным Западом или Китаем?
— Мне кажется, в настоящее время Россия пытается найти некий компромисс, баланс интересов, целей, проектов. Но мы видим, что с Западом как-то не очень получается.
Последние события вокруг Украины, санкции, даже после избрания Трампа, говорят о том, что на Западе присутствует в очень серьёзной степени убеждённость в своей избранности. То есть они никого рядом с собой на равных не видят. При этом утверждают, что их ценности, их положение, их мышление, их интересы превыше всего.
У Запада всегда подготовлена какая-нибудь акция, которую он исподтишка готов реализовать чтобы ослабить Россию
В этом плане даже добрая воля России, которая после распада Советского Союза и до последнего времени искренне пыталась наладить отношения с Западом, не помогла. Взаимовыгодного, равноправного сотрудничества не получилось.
Почему? Потому что, как мы видели в Южной Осетии и на Украине, у Запада всегда подготовлена какая-нибудь акция, которую он исподтишка готов реализовать чтобы ослабить Россию. И всегда страдают интересы России, несмотря на её стремление найти общий язык.
С Китаем, по-моему, в этом плане больше шансов. Но дело в том, что история взаимодействия с Китаем, нахождения с ним бесконфликтного компромиссного сосуществования или общего соразвития только началась.
В полноте пока не выработаны те принципы, на которых придётся решать сложные вопросы, которые рано или поздно в отношениях России и Китая будут возникать. Ведь известно, что в Центральной Азии наши интересы пересекаются. И это необходимо учитывать, искать приемлемые решения в спорных ситуациях, чтобы они не переросли в конфликты, и так далее.
Это только начало пути взаимодействия с Китаем. Я думаю, что здесь есть очень большое поле возможностей, и сама по себе китайская цивилизация, скорее, стремится к мирному сосуществованию.
Движение России и Китая навстречу друг другу обоюдное
Но также надо помнить, что Китай — это огромная величина, и чтобы, условно говоря, не быть поглощённым даже их миролюбивой философией или проектом, надо представлять из себя тоже нечто. То есть, быть настолько мощными, чтобы разговаривать на равных. И тогда, как мне кажется, Китай вполне способен разграничивать интересы с Россией.
Движение России и Китая навстречу друг другу обоюдное, поскольку Китай тоже не устраивает западная политика своей исключительности и стремления абсолютного доминирования в мире.
Для китайцев Россия — это, конечно, желанный, интересный партнёр, с которым можно немного по другому организовывать жизнь на планете и выстраивать другие отношения.
— Кто должен сформулировать «глобальную миссию» России? Есть ли сейчас такие специалисты, правительственные или общественные институты, структуры, которые занимаются конкретно этим?
— Мне кажется, что одна из проблем именно в том, что в России так вопрос, по большому счету, не ставят.
Присутствует скорее некая «реактивность». То есть большинство аналитиков, экспертов, учёных описывают всё-таки текущее состояние России. Часто оправдывают такой «реализм» в политике, что, дескать, поскольку наши ресурсы всё же ограничены, мы действуем так-то и так-то, а по-другому пока не можем и т.п.
Но мне кажется, и основной пафос моей статьи, которую вы упомянули в начале беседы, заключался в том, что этого недостаточно. Потому что некие институции, организации и отдельные личности, которые занимаются не только осмыслением, анализом текущего момента, но и прогнозируют, а где-то и конструируют будущее с позиции некого глобального видения России, вообще понимания процессов, которые происходят в мире, представлены минимально и их явно не хватает.
Кто этим должен заниматься? Конечно, есть отдельные энтузиасты, кто-то в своих академических кругах, школах занимается. Но пока я не вижу их выходов, что называется, на политикоформирующие круги. Потому что там доминирует, в основном, прагматика, такой очень прагматический реализм. Что тоже понятно, политики живут в мире, где ежечасно приходится принимать конкретные решения, а не мечтать.
Но всё равно, если мы посмотрим на больших политиков, будь-то на Западе или на Востоке, увидим, что у каждого из них в той или иной форме присутствует некая мечта, мечта о будущем для своей страны и о будущем мира.
В Китае тот же Си Цзиньпин сформулировал проект «Один пояс — один путь». Сопоставимые по своим масштабам идеи, причём более мессианские, абсолютистские присутствуют и на Западе. То есть они видят себя флагманами развития мира. Плюс у них есть всякие энтузиасты типа Илона Маска, который в порядке частной инициативы пытается продвигать какие-то глобальные проекты. Пускай они утопичны, не всегда имеют реалистичную основу, но тем не менее это движение есть.
Мне кажется, что в России этого очень сильно не хватает. Чтобы формулировкой мечты занимались не «кухонные» мыслители, а какие-то серьёзные институции. Без этого не только прогнозирование, но и анализ текущих событий будет неполным.
Если мы не видим, куда движемся, если не формируем для себя масштабной цели, то теряются ориентиры развития в современности. Мы будем только реагировать на какие-то происходящие здесь и сейчас события, не понимая куда, собственно говоря, идёт исторический процесс.
Если Россия претендует на роль самодостаточной цивилизации или хотя бы на сохранение своих же ценностей внутри себя, ей необходимо серьёзно заниматься глобальным проектированием.
Иначе мы рано или поздно столкнёмся с цивилизационной недостаточностью и будем вынуждены принять навязанные нам цели и проекты, которые нас просто подчинят.
— Если у нас нет «глобального проектирования» на официальном уровне, может ли выработать глобальную идею само общество?
— Я думаю, в той или иной степени народ России всегда верил в великие идеи и необходимо просто, условно говоря, найти некий класс, группу людей, которые оформят эти чаяния, эти настроения.
Я, например, уверен, что большинство российских граждан выступают за справедливость внутри страны, то есть за более справедливую модель, чем периферийный капитализм, который в последнее время активно навязывался России.
Думаю, что и на внешней арене Россия видит себя всё-таки стабилизирующей, сдерживающей страной, в православной терминологии — «катехоном» (от греч. ὁ κατέχων — «удерживающий», — ред.). Россия, как воплощение геополитического «катехона», не позволяет этому миру скатиться к однополярному доминированию.
То есть эти идеи так или иначе в обществе есть. Вопрос в том, кто возьмёт на себя функцию или кто справится с задачей формулирования этих чаяний, этих идей на современном этапе? Когда-то это сделали большевики, преобразовавшие западный марксизм, который в итоге стал «красным проектом». В проекции русской культуры марксистская идеология была преобразована в соответствии с «народными чаяниями» и реализована уже как русский проект.
Я думаю, и сейчас кто-то анализирует из различных источников то, что происходит в мире, всевозможные политтехнологии, их влияние и последствия для человеческого социума. Кто-то ищет иную модель международных отношений, кто-то продумывает некую логистическую конфигурацию в Евразии… Из всего этого будет формироваться матрица, из которой возможно глобальное предложение от России.
Но, конечно, хотелось бы, чтобы всем этим занимались специалисты, которые смогут свести разные элементы в одну стройную схему. Но пока, на мой взгляд, идёт накопление идей, формирование коллективов, которые над этим работают. И, как показывает история, в какой-то исторический момент все эти группы людей синергически соединятся и какое-то предложение рано или поздно появится.
Мне кажется, что и в Беларуси тоже пора об этом думать. Несмотря на то, что мы формально другое государство, мне кажется, границы не должны нас здесь разделять. Потому что всё равно мы мыслим, по крайней мере я и многие мои коллеги, в терминах и в масштабах единой общей цивилизации.
Поэтому мне было важно в своих статьях и выступлениях подключить к дискуссиям об осмысление роли России и белорусский голос. И мне кажется, его услышали.
Да, реализм это хорошо, но всё-таки мы должны осознать, что нужно двигаться дальше, видеть и проектировать что-то далёкое, ставить себе какие-то высокие цели.
С Алексеем Дзермантом беседовал Валерий Леонов (eurasia.film)
