Предвидели ли писатели-фантасты появление ковида? Почему новый роман Гузель Яхиной опять вызвал скандал в обществе? Что стоит за современной западной политкорректностью? Кому на Украине и в других странах выгодно вытеснять русский язык? На эти и другие острые вопросы в Международном медиаклубе «Формат А-3» ответил самый популярный в мире российский писатель-фантаст Сергей Лукьяненко.

Кстати, 11 апреля у Сергея Васильевича День рождения! От имени читателей сайта «Друзья-Сябры» поздравляем его с праздником и желаем дальше находиться в дозоре, зорко наблюдая в писательский бинокль за тем, что происходит вокруг.

— Вы еще до пандемии говорили о том, что уходит эра всевластия государства, приходит эра всевластия корпораций. Сохранится ли Россия как сильное государство?

— Я, честно говоря, не помню, когда я такое говорил.

— В 2019 году.

— Ну, в сердцах, наверное, сказал. Сейчас немного другая система. Во-первых, это не везде так. Во-вторых, различные корпорации как таковые просто срастаются с государствами. Нельзя представить себе, что какая-то корпорация в чистом виде начала крутить каким-то большим могущественным государством. Другое дело, что интересы слитны, пересекаются, лоббируются. Так было всегда. До ситуации такого чистого киберпанка (англ. cyberpunk — жанр научной фантастики, отражающий упадок человеческой культуры на фоне технологического прогресса в компьютерную эпоху), назовем это так, когда по улице идет патруль от Майкрософта, навстречу идет патруль от Яндекса, и они устраивают перестрелку, а государственные полицейские вздыхают, мол, это корпорации тут что-то делят, а мы тут ни при чем, – такого, конечно, не будет. Корпорации лоббируют свои интересы и давят на принятие выгодных для них законов, и это есть во всем мире.

— Недавно вы комментировали литературный скандал вокруг нового романа Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд»…

— Да я особо даже не комментировал. Этот роман не какое-то литературное, а скорее социологическо-политическое явление. Тексты, которые пишет Гузель Яхина, не очень хороши с точки зрения литературы, они многократно подвергались разбору, и в общем профессионалы – писатели и критики – от них в легком ужасе. Но в определенных литературных кругах она была поднята как некий образец современной прозы, раскручена, поставлена на пьедестал и в результате стала такой действительно спорной фигурой. Если бы не была поднята, то, наверное, особо никакого шума бы и не возникало. Но сейчас выходит ее новый роман, в котором опять огромное количество неточностей, ошибок, натяжек. Там есть и вещи, которые, в общем, обидные или оскорбительные для тех или иных кругов населения. Прослеживается достаточно яркая, наверное, либеральная направленность. У нас в стране все-таки две тенденции — либеральная и консервативная. То есть Гузель Яхина, на самом деле, попала под Эшелон на Самарканд — он по ней проехался. И сейчас с разных сторон этот эшелон гоняют взад-вперед, стремясь доказать, что она хороша или плоха. Я в это дело пока не лезу – справятся и без меня.

— Писатель Юрий Поляков по этому поводу высказался, что в современной русской литературе русофобом быть очень удобно и выгодно, его сразу начинают холить, раскручивать и давать премии. Почему так происходит?

— Потому что существует достаточно крепкая, прочная, сплоченная тусовка людей, которые живут в России, но относятся к ней предельно неприязненно. Они родом из 90-х, когда им было хорошо и комфортно, когда Россия существовала во многом под внешним управлением. Я иногда их сравниваю с личинками и червями, которые копошатся в загнивающем теле и радостно его пожирают. Им очень хорошо и комфортно. Они уверены, что на их век хватит пропитания. Сейчас немножко другая ситуация, этим гражданам не очень удобно, не очень комфортно, они отчаянно бьются, пытаясь сохранить свои идеологии, сферы влияния и так далее. Они достаточно сильно контролируют литературный процесс, который, к сожалению, тоже очень подвержен рекламе, моде, громким заявлениям и именам, получениям премий и прочему.

— Вы ведете авторскую колонку в интернет-газете «Взгляд», где рассматриваете под необычным углом зрения актуальные проблемы. Что вас как писателя и гражданина задело в последнее время? Вы, например, комментировали запрет российским спортсменам выступать под флагом и гимном…

— Да все, что меня задевает, я пишу в фейсбуке. Во «Взгляде» ничего не веду, они просто берут мои посты из фейсбука и там помещают. Мне как-то лень у них поинтересоваться, как я у них оформлен – на ставку, на «сдельщину»… Что задевает? Мне очень не нравится, конечно, та риторика, которая сейчас идет против России в мире. Подобную риторику обычно себе позволяют только перед войной. Поскольку я, как любой нормальный человек, войны не хочу, это очень неприятно слушать. И хотелось бы, конечно, чтобы на подобные вещи наша страна отвечала жестче.

— Ваши книги переведены на десятки языков. А на украинском существуют переводы? В свое время вы объявили, что не будете давать переводить свои книги на Украине. А ваш соавтор «Дневного Дозора» Владимир Васильев – украинский писатель…

— Васильев живет в Крыму. Он российский писатель, родился в Николаеве, а это старинный русский город, который просто сейчас находится на территории Украины. На самом деле, я ничего не объявлял, а была дискуссия в Интернете с одним из ярых противников России, писателем, который в то же время непрерывно публиковался на русском языке в нашей стране. И когда он в очередной раз сказал что-то неодобрительное в адрес России и русского языка, я в ответ написал: «Что ж ты тогда публикуешься здесь на русском, публикуйся на украинском, на русский не переводись. Я вот, например, не буду давать свои вещи переводить на украинский язык. Почему ты это делаешь, а Россию ругаешь?» Эта фраза была превращена в эффектный заголовок, что Лукьяненко запретил переводить свои книги на украинский язык. Вы же знаете, как работают журналисты. На украинский мои книги никто и никогда не переводил. Вся Украина читала на русском. На украинском читали украинских авторов. Да и то все украинские авторы старались писать на русском. По простейшим экономическим причинам, потому что рынок больше. Вот и все! И украинский диалект русского языка, как я называю, – прекрасный красивый говор, гораздо менее приспособленный к литературе, чем классический русский литературный язык. И большинство писателей, работавших на территории Малороссии, писали на русском языке. Пока не стало появляться искусственное разделение народа на две части.

— В разгар событий с Бронзовым солдатом в Таллине вы вступили в организацию «Ночной Дозор», названную в честь вашей книги. Не боялись попасть в черные списки? Следите ли вы за событиями в Эстонии?

— Да, в черные списки, с одной стороны, попасть боялся, а с другой, считал, что минимум, что могу от себя сделать для этих людей, которые так назвали свою организацию, — вступить в их ряды и приехать поддержать. Потому что считаю историю крайне некрасивой со стороны эстонского правительства. Зря сделали: это было обидно и оскорбительно как для русскоязычных жителей Эстонии (да и не только для русскоязычных, а для всех, кто хранит память о Второй мировой войне), так и для нашего государства. В общем эта некрасивая история, которая очень сильно изменила отношение России к Эстонии (в целом достаточно положительное до этого момента), и в итоге привела к очень значительным экономическим потерям для Эстонии и будет, наверное, приводить и дальше. Воевать с памятниками вообще глупо. А уж воевать с памятниками павшим солдатам совсем некрасиво.

— Описывая в ваших книгах сложные формы сосуществования в разных мирах, вы приходите к формуле терпимости, толерантности. А как относитесь к современной западной политкорректности, которая в последнее время очень сильно начала довлеть?

— Как и к советским директивам. В Советском Союзе вроде были какие-то здравые прекрасные лозунги, но их воплощение превращалось либо в фальшь, либо в противоположность. Так и вот эта вроде изначально красивая и правильная идея политкорректности. А по сути все ведь унаследовано и взято из тех же самых программных советских лозунгов, что нет у нас никакой разницы национальностей, рас, пола и так далее. Что все равны и едины перед законом. Политкорректность на Западе идет тем же путем, к сожалению. И мы в результате уже получаем не диктат большинства над меньшинством, не ту ситуацию, как, например, в 60-е годы в США, когда гомосексуалистов лечили путем лоботомии или прочие вещи, которые даже для здорового тоталитарного Советского Союза выглядели дикостью. Но с этих вершин – и расовой сегрегации, и притеснения чернокожего населения – западный мир качнулся очень далеко в другую сторону. То есть теперь возникает ситуация обратная, когда самой уязвленной и беззащитной формой жизни в западном мире является белый мужчина обычной нормальной сексуальной ориентации. Вот я сказал слово «нормальный» – и за это слово меня на Западе уже бы засудили. Потому что не может быть нормальных или ненормальных, люби хоть табуретку. Хорошо, я поправлюсь и скажу – традиционной патриархальной ориентацией. Теперь толерантность привела к тому, что основная масса населения должна испытывать чувство вины перед другой частью населения, что появляются привилегии и квоты для отдельных групп – все точно так же, как было в Советском Союзе. Это все неправильно, это все не исправление недостатков, а перевод одного перекоса в другой перекос.

— Ваш соавтор Ник Перумов, живущий в США, считает, что Америка стала очень напоминать поздний Советский Союз. Вы обсуждаете с коллегой прогнозы – что может быть дальше в российско-американских отношениях? 

— Да, согласен с Ником. Действительно эти перегибы и перекосы в другую сторону – маятник, сжатая и разжавшаяся пружина. Вот 50 лет назад черных людей в Америке не пускали в один автобус с белыми, и как бы это выглядело практически обычным делом. А сейчас, наоборот, за какое-то неловкое слово или взгляд могут белого человека точно также притеснять и дискриминировать. Любые такие резкие шатания из стороны в сторону приводят к раскачиванию маятника, и рано или поздно пойдет ответная волна. В этой борьбе с расизмом, сексизмом и прочими «измами» могут докатиться и до того, что начнется обратный процесс, когда придут к власти суровые белые мужики с ружьями в руках и немедленно опять начнут устанавливать такой белый патриархат, что все вспотеют. То есть не надо перегибать палку. Надо добиваться равенства, а не привилегий для ранее угнетенных слоев населения.

— Вы часто повторяете, что Россия держится на трех вещах: русском языке, памяти о Победе и гордости за покорение космоса. Сейчас вы отмечаете, что все три опоры стали выбивать. И что будет?

— Русский язык вытесняется из окружающего пространства вокруг России. Причем зачастую вопреки удобству людей и здравому смыслу. Процесс вытеснения русского языка сейчас бешенными темпами происходит на Украине. Да и в самой России русский язык переживает не лучший период, потому что современные СМИ достаточно безграмотны, сетевое общение приводит к появлению ужасающе низкопробного русского языка. Дальше – Победа. Вторая мировая война – это действительно то, что свято для нас. Но и здесь есть постоянные непрерывные попытки, с одной стороны, принизить, дискредитировать, поставить на одну доску агрессора — нацистскую Германию — и Советский Союз. С другой стороны, какая-то обратная реакция, в том числе и властная, с пропагандой нашей Победы, наших героев, она порой осуществляется настолько топорно и грубо, что вызывает у молодежи, в первую очередь, обратный эффект, отторжение – мол, хватит уже, сколько можно говорить про эту Победу… Для молодежи все это уже находится где-то во временах Столетней войны, где-то там очень давно. То есть нельзя постоянно на одной теме быть. Ну, и космонавтика, естественно, тоже. Множество тех или иных наездов, провокаций – Гагарин не летал, Гагарин полетел, но до него пять человек разбилось в космосе, все ракеты у России были ворованные у немцев и так далее. Это три вещи, которыми всегда в Советском Союзе гордились, и которые остались гордостью России, – победа в войне, космос, культура и язык как символ культуры. Если их разрушить, то будет крайне плохо для менталитета всего народа.

— А что позитивного можете отметить в последнее время в окружающей вас действительности?

— Меня крайне порадовало, что Россия достойно вышла из пандемии. Мы на самом деле создали, наверное, лучшую вакцину от коронавируса «Спутник». Мы, несмотря на все перегибы и прочее, все-таки не дошли до тех крайних степеней изоляции и карантина, которые были вынуждены ввести многие европейские страны. Ну, может где-то немножко наша безалаберность помогла мягче все это провести. А так, дай волю чиновникам, конечно, они бы зарегулировали все еще больше. В принципе, на мой взгляд, люди, как ни странно, из-за этой пандемии стали вести себя более человечески. То есть меня радует, что из этого состояния страна вышла в общем-то достаточно достойно. Но это, кстати, характерно для России: чем больше на нее давление, чем больше проблем, тем сильнее консолидируется страна. Это факт.

Виктория Трикало