Мечта посетить Чечню появилась у меня ещё во время учёбы в десятом классе Лицея Белорусского государственного университета. На уроке географии дали задание подготовить презентацию о каком-нибудь локальном конфликте последних десятилетий. Недолго думая, выбрал наиболее близкий и наиболее знакомый с детских лет. В первой половине 2000-х с телеэкранов не сходили страшные кадры боевых действий на Северном Кавказе. Они надолго запали в память…
Во время подготовки к выступлению пришлось изучить большое количество материалов: благо в личной библиотеке и интернете их было предостаточно. Раньше трагедия двух военных кампаний воспринималась мной через призму обрывочных эмоциональных воспоминаний. После глубокого погружения в тему масштаб горя стал гораздо яснее.
С тех пор не покидало желание увидеть своими глазами эти места, узнать, как живёт Чечня после войны, как она затягивает свои раны. Но что-то останавливало, в голове возникали вопросы. Безопасна ли поездка? Как там воспримут человека, который очень хочет поговорить о болезненных для местного населения событиях? Люди столько пережили, а тут нетактичный гость со своей любознательностью… И вот благодаря Постоянному комитету Союзного государства и при содействии МИА «Россия сегодня» лицейская мечта осуществилась — с группой коллег-журналистов я отправился в пресс-тур по Чеченской республике.
Программа намечалась довольно обширная: экскурсии по достопримечательностям Грозного и районных центров, посещение промышленных и сельскохозяйственных предприятий, музеев, учебных заведений, телевидения, встречи с министрами, выезд в горы. Ясно, что организаторы с чеченской стороны хотели показать «парадную» сторону республики. Когда мы приглашаем к себе гостей, тоже ведь стремимся не ударить в грязь лицом. Но журналисту, конечно же, хочется увидеть объективную картину. Поэтому ещё до прилёта в Грозный я ознакомился с рядом критических статей и блогов о Чечне. Их авторы, будь то либеральные московские авторы или осевшие на Западе «ичкерийцы», рисуют неприглядный образ региона, где господствует тоталитаризм, а чеченский народ подвергается угнетению. Имеет ли основания такое мнение? Как говорится, не увидишь — не узнаешь.
Первое, что бросается в глаза по приезде в Чечню — обилие портретов первого президента Чеченской республики Ахмата Кадырова в аэропорту, на стенах школ, вузов, больниц. Его именем названы многие улицы и проспекты. Сторонние наблюдатели обычно критикуют это явление, называя культом личности. Официальные лица, как правило, отвечают скептикам: Ахмат Кадыров многое сделал для того, чтобы в Чечне установился мир и чеченский народ стал на путь поступательного и стабильного развития.
Наверное, к этому явлению нужно относиться с пониманием, учитывать кавказскую специфику и не игнорировать исторический фактор. Думаю, через 50 лет новые поколения чеченцев, подобно Шолохову, скажут: «Был культ, но была и личность». Во-первых, уж кому-кому, но не адептам Ичкерии говорить о культе личности. Достаточно вспомнить хотя бы переименование в годы «независимости» города Грозный в Джохар. Во-вторых, заслуги Ахмата Кадырова в установлении мира отрицать бессмысленно. Сторонники «войны до победного конца» обвиняли и обвиняют его в предательстве. Но каковы результаты такого «предательства»? Давайте просто перечислим.
Чечню больше не «утюжат» бомбардировками. Чеченская земля не покрыта сплошь и рядом минными полями. Люди не живут в развалинах, не ютятся в подвалах, ожидая, когда же наступит обещанный рай без «российского колониального гнёта». Вместо того, чтобы пополнять ряды враждующих между собой вооруженных формирований, лежать на операционных столах или в гробах, чеченские молодые ребята поступают в высшие учебные заведения, молятся в мечетях, трудятся на заводах и агропромышленных предприятиях, заводят семьи (население Чечни выросло в 2001-2020 гг. с 996 тыс. до 1,47 млн человек, средняя продолжительность жизни выше, чем в целом по России, регион обладает хорошим демографическим ресурсом).
Посещая ЧГТРК «Грозный», обратил внимание на фотовыставку о трагедии чеченской столицы в годы двух войн. Некоторые кадры были знакомы, некоторые видел впервые. Они говорят сами за себя. Их не нужно комментировать.
Комиссия ООН в 2003 году признала Грозный самым разрушенным городом со времени окончания Второй мировой войны. Разрушения достигали 98 процентов! Выдвигались предложения о переносе столицы в менее разрушенный Гудермес, но этого не произошло. Ныне по городу установлены стенды с видом нынешних улиц Грозного в 1995 году. Впечатляет.
На этом моменте можно начать долгую дискуссию на тему, кто же всё это начал, но в данном случае важнее, кто всё это закончил. А закончил, и это уже факт, Ахмат Кадыров. Он сделал ставку на мир, его противники — на войну. История сей момент зафиксировала.
Во время пешеходной экскурсии по Грозному поинтересовался у девушки-экскурсовода, где прошло её детство. «В подвале, на руинах. Под регулярными обстрелами», — ответила она. Схожие ответы давали и другие «респонденты» (и каждый, будь то простой рабочий или высокий чиновник, говорил об этой больной теме без лицемерия и внутреннего цензора, что очень порадовало). Детство её детей проходит иначе. Они не будут погибать под бомбардировками. Захотят — будут жить в Чечне. Возникнет желание переехать — переедут. Но уж точно их не заставят вести войну «до последнего чеченца» за умозрительные идеалы, пророча светлое будущее лет через сто и объясняя чудовищные проблемы кознями внешних врагов.
Имидж Чечни медленно, но всё же меняется. Что говорить, общественное сознание косно, стереотипы изживаются десятилетиями. Как-то приятельница из Боснии пожаловалась, что в личных беседах россияне интересуются, не идёт ли на её родине война, хотя с подписания Дейтонских соглашений прошло четверть столетия. Судя по моим знакомым, желание посетить Чечню есть у огромного количества людей. Они хотят увидеть горы, высотки «Грозный-Сити», мечеть «Сердце Чечни», почувствовать колорит Кавказа. Кто-то решается и едет. В 2019 году, по данным министерства по туризму ЧР, в регионе побывало около 190 тысяч туристов. А теперь ответьте на вопрос: кто в здравом уме хотел посетить «независимую» Чечню в 1998 году? Думаю, таких экстремалов нашлось бы немного. И дело не только в нищете и разрушениях, но и в том фантастическом беспределе, который господствовал в Ичкерии. Туда, где действует уголовный кодекс, списанный с суданского, а по телевизору крутят публичную казнь мужчины и женщины, туристы не ездят.
Чеченскую республику пока преждевременно называть общероссийским туристическим центром, но очевидно, что работа по развитию отрасли ведётся немалая. Восстановлено древнее поселение Хой в Веденском районе, которое даже людям, далеким от истории, стоит посетить из-за живописных горных видов. В нескольких километрах на берегу высокогорного озера Кезенойам, самого крупного на Большом Кавказе, построен симпатичный отель Kezenoy. Гости из разных концов России любят проводить здесь новогодние праздники.
Помимо туристических целей, в Чечню едут получать образование. В здешних высших учебных заведениях обучается более трёхсот иностранных студентов из разных стран мира. За небольшой промежуток времени на бульваре Эсамбаева в Грозном дважды повстречались африканские студентки, причём, судя по светскому стилю одежды, из христианских стран Африканского континента. Сегодня иностранцы приезжают получать технические или гуманитарные специальности, а не воевать, наводить свои порядки, объяснять чеченцам, как им правильно жить, и уж тем более не вершить суд над «предателями». Вход в Чечню для международного террористического интернационала закрыт.
В республике можно нередко встретить трудовых мигрантов из стран ближнего и дальнего зарубежья. Москвича гражданами из Средней Азии в сфере услуг не удивишь, но то, что в Чечне их большое количество, стало для многих коллег неожиданным. Оказывается, в 2013 году глава республики Рамзан Кадыров даже призвал остановить приток нелегальных мигрантов в регион. Стоит ли говорить, что в депрессивные безденежные субъекты федерации мигранты не едут.
Глава Чеченской республики Рамзан Кадыров, как верующий и сын муфтия, уделяет много внимания образу своего региона в исламском мире. Это важно не только для Чечни, но и для России в целом. Не секрет, что на рубеже XX – XXI веков войны в Афганистане и на Северном Кавказе пошатнули авторитет Москвы среди мусульман. Динамично развивающаяся Чечня стала хорошим аргументом против тех, кто пытался искусственно натравить мусульман мира на Россию и русских.
В рамках пресс-тура наша российско-белорусская делегация посетила несколько мечетей: «Сердце Чечни» (Грозный), подражание знаменитой стамбульской Голубой мечети, «Сердце Матери» (Аргун), выстроенную в необычном для ислама стиле хай-тек, и знаменитую «Гордость мусульман» (Шали) — крупнейшую мечеть Европы. Каждая своеобразна и по-своему интересна, ими может по праву гордиться любой чеченец. И каждая из святынь — наглядное опровержение пропаганды, которую распространяли и продолжают распространять международные террористы, представляя Россию «врагом ислама».
Что касается вопросов безопасности, трудно что-либо сказать человеку, который пробыл в регионе лишь пару дней. Однако несколько моментов весьма показательны. Заметил, что сотрудники полиции, несущие патрульную службу, чеченцы. То же самое касается блокпостов на горных дорогах. Визуально присутствие силовиков существенно меньше, чем в Израиле, где я был несколько лет назад. Активность экстремистского подполья находится на минимальном уровне за последние годы, ситуация в Чечне явно лучше, чем некоторых республиках Северного Кавказа. С недобитыми преступниками ведётся жесточайшая борьба, чего не отрицают и оппоненты Рамзана Кадырова. Бороться с терроризмом, увы, крайне тяжело. Террористическая угроза никуда не делась и в Европе, чему свидетельством являются недавние события в Вене. Согласитесь, вряд ли этот факт разубедит кого-то не посещать Австрию и страны Евросоюза.
Ожидая посадки в аэропорту «Северный», решил прикупить какой-нибудь сувенир. В итоге выбор пал на вайнахскую халву. Продегустировал, оплатил, разговорился с продавщицей. «А вы откуда приехали?» — поинтересовалась она. Узнав, что из Беларуси, женщина за прилавком с искренним сочувствием поинтересовалась: «И как там у вас сейчас? Безопасно?» До чего же изменчив этот мир…
Алексей Степанов
