Дореволюционная система образования: взгляд ученых и современников

Минская гимназия STATEHISTORY.RU

Большие перемены

Сегодня некоторые историки и эксперты, критикуя современную систему образования и попытки ее совершенствования, ссылаются на досоветский период. Вот, дескать, образец для подражания — стабильный, эффективный и проверенный временем. Увы, до Октябрьской революции образование было и доступным не для всех, и далеко не стабильным. Можно вспомнить «Кондуит и Швамбрания» Льва Кассиля или «Белеет парус одинокий» Валентина Катаева, где описана начальная школа тех времен. Но мы обратимся не к художественной литературе, а к уникальным документальным источникам, касающимся наших земель

Система образования всегда неотделима от общегосударственных процессов. Период коренной образовательной реформы в ХIX веке на белорусских территориях пришелся на время правления Николая I — императора Всероссийского, царя Польского и великого князя Финляндского, находившегося на троне с 1825 по 1855 год. Тогда же случилось и восстание 1830—1831 годов, значительную часть учащихся здесь составляли дворянские дети. Колоритные воспоминания о той эпохе, оставленные наблюдательным педагогом Михаилом Чалым, недавно предложил широкой общественности исторический журнал «Родина».

Будучи небогатым, педагог Чалый писал в 1889 году в ежемесячно выходившем историко-этнографическом журнале «Киевская старина» про избалованных отпрысков польской шляхты: «Тепличное воспитание барских детей, удаленное от природы, совершенно исключает уединение их из своей программы; они вечно окружены няньками и гувернерами. Дети лишены самодеятельности ума и нередко во всю остальную жизнь чувствуют себя какими-то беспомощными созданиями».

В то же время перед гимназическим начальством стояла задача «надзора за учащимися, что считалось в отношении польского юношества политическою необходимостью». Как следует из мемуаров Михаила Чалого, в этом деле директору гимназии Егору Зимовскому весьма помогали гимназические надзиратели, одним из которых был бдительный Каэтан Штейн: «Штейн был очень пригоден по части политических доносов: он лгал немилосердно». А однажды при написании экзаменационного сочинения в выпускном классе Штейну «приказано было наблюдать за учителями, чтобы они не помогали ученикам. Вышел скандал: учитель показал Штейну кукиш, а ученики подняли его на смех. Влетел директор, разругал учеников и с грязью смешал учителя».

Самим ученикам приходилось порой туго: «В общих квартирах были назначены экзекуции, на которые директор всегда приходил сам и публично, в общем собрании всех учеников, драл розгами лентяев и шалунов, начиная от I до VI класса включительно. Раз он хотел высечь и учеников VII класса; все разбежались, остался только один». Впрочем, однажды грозного директора ждала «ответка»: «Чуть было не решилась участь и самого Зимовского: ученики зашумели, вскочили со своих мест и бросились на него, но он улизнул».

Строже воспитывать юных польских дворян в николаевское царствование получалось, но с преданностью империи у выпускников гимназий западных губерний имелись большие проблемы, что и показало начавшееся в 1863 году очередное восстание, теперь под предводительством Калиновского. В ХХ веке ситуация в сфере образования вновь оказалась жертвой большой геополитики. В 1921—1939 годах западные земли Беларуси отошли по Рижскому мирному договору к Польше — и «польский фактор» на них вновь стал определяющим, но уже в ином смысле. 13 сентября 1934 года министр иностранных дел Польши Юзеф Бек заявил на заседании Лиги наций в Женеве о том, что польское правительство прекращает сотрудничество в деле защиты прав национальных меньшинств. Это означало не просто отказ от выполнения Малого Версальского трактата, но и переворот в системе образования Западной Беларуси.

Всероссийская перепись 1897 года показала, что с учетом детей школьного возраста грамотность населения губернского Минска достигала 57 процентов. В перечне крупных городов империи Минск по уровню народной грамотности занимал первое место

Его суть хорошо иллюстрирует научный труд работающего в Брестском госуниверситете историка Александра Вабищевича «Западноукраинские и западнобелорусские земли накануне Второй мировой войны». Ученый пишет: «Несмотря на то, что польские власти не признавали белорусский вопрос угрожающим для военно-стратегической безопасности страны, тем не менее в 1936—1938 годах они провели окончательную ликвидацию немногочисленных белорусских школ, организаций, газет, усилили контроль за общественной жизнью. Согласно разработанному МВД Польши плану ликвидации всех легальных белорусских организаций, 2 декабря 1936 года виленский староста запретил за «проведение подрывной деятельности» Товарищество белорусской школы (ТБШ), а через 2 недели еще одну культурно-просветительскую организацию — Белорусский институт хозяйства и культуры».

Гродненские гимназисты, 1912 год SMOLBATTLE.RU
Гродненские гимназисты, 1912 год SMOLBATTLE.RU

Целый ряд мер содержался и в отдельном письме полесского воеводы Костек-Бернацкого в МВД Польши в феврале 1937 года, пишет Александр Вабищевич: «Особенное внимание обращалось на вопросы образования и культуры. Предполагалось развернуть работу по ликвидации неграмотности, созданию системы польских начальных школ. Из состава педагогических кадров планировалось полностью удалить белорусов, украинцев, русских, местных полешуков. Присутствовали также предложения по финансовой поддержке строительства сети польских начальных школ, особенно в «бесшкольных местностях», открытию новых низших профессиональных школ, библиотек, народных домов и т. д.».

После воссоединения Западной и Восточной Беларуси в 1939 году ситуация стала меняться. Но эти изменения ни по срокам, ни по глубине реформ вначале в полной мере не отвечали потребностям времени. Доцент Полесского госуниверситета Ирина Еленская в своей научной работе «События 1939—1941 годов в западных областях Белоруссии: устная история» собрала уникальные рассказы очевидцев того времени. Например, жительница деревни Тевли Кобринского района О. Семенюк (Макарук) вспоминала: «Приехали советские учителя. Учительница в школе ходила все в одном и том же платье. С молодежью общались, так как старшие люди мало их слушали». Год спустя отношение стало чуть лучше, отмечал житель деревни Утес Барановичского района Л. Кальковский: «Приехали весной 1940 года учителя и, как модно было говорить, совместными усилиями создали свою школу. Простые люди».

Так постепенно белорусская школа создавала новый фундамент, на котором во многом базируется и сегодняшняя система образования — независимой и суверенной страны.

ГИМНАЗИЧЕСКАЯ КОММЕРЦИЯ

«В конце местечка был вишневый сад, подаренный графом гимназии. Кум (надзиратель гимназии. — Прим. ред.) и там поспевал бывать, гоняя по всему саду воробьев, чтоб не ели директорских вишен. Как бы обилен ни был урожай, никогда никто из учеников и учителей не съел ни одной ягодки. Кум, бывало, продает вишни по копейке ведро, а даром никому не даст и понюхать».

Воспоминания М. Чалого. Журнал «Киевская старина», № 6 за 1894 г.

 

ЦЕНА ГРАНИТА НАУКА

В 1913 году плата за обучение в Минской мужской правительственной гимназии составляла 75 рублей в год (в приготовительном классе — 55 рублей). Примерно такой же была цена рабочей лошади или месячная зарплата главного механика паровой мельницы. С учетом же учебников, канцтоваров, ранца и формы ежегодные расходы составляли около 150 рублей.

Максим ОСИПОВ, «Народная газета»