Назовем вещи своими именами
Вчера нашла в почтовом ящике каталог производителя мебели. В буклете он рекламировал свою линейку матрасов. Полистав брошюру, удивилась обилию английских слов в названиях продукции. На упаковке крема для лица белорусской фирмы — снова сплошь иностранные надписи. Лишь на одной из сторон коробки мелкими буквами содержалось описание по-русски. В метро обратила внимание на рекламу новых сладостей от нашей кондитерской фабрики. И название их звучало… нет, не на богатом и могучем русском или певучем белорусском, а вновь на языке Байрона и Блэйка.
Почему наши производители игнорируют два государственных языка, предпочитая иностранный?
Наверное, такой подход аргументирован, когда продукция идет не только в магазины своей страны, но и на экспорт. Хотя, опять же, справедливо это только для продаж в дальнем зарубежье — в США, Западной Европе, Азии, но не в России, других странах СНГ и бывшего Советского Союза.
Понятно и то, что для уха многих людей слова на иностранном языке звучат интереснее, экзотичнее, диковиннее, погружают во что-то непонятное, неизведанное, а потому немного волшебное, и придают большее очарование продукту. Но, думается, одна из основных причин еще и в том, что, давая своим изделиям заморские названия, компании хотят показать: их товары ничем не хуже зарубежных.
Пошло это, видимо, со времен СССР, когда мы совершали глобальные подвиги: запускали в космос корабли и осваивали целину, но сильно отстали в плане удовлетворения нужд простого человека — потребителя. Потом был к тому же развал Союза, ужасный дефицит всего и вся… В общем, произведенные за границей товары широкого потребления априори стали считаться более качественными и модными. И, натурально, следуя веяниям, наши производители стали мимикрировать «под Запад».
Между тем сейчас ведь времена уже давно не те. Во-первых, не все, но многое мы научились делать не хуже, а кое-что, пожалуй, и получше. Притча во языцех, например, отменное качество белорусских продуктов питания. Да и в целом любой диетолог скажет, что есть лучше то, что растет в местах, где ты родился и живешь.
А во-вторых, и покупатель сейчас пошел грамотнее. Люди научились читать написанное на этикетках мелким шрифтом. Вряд ли кого-то проведешь английским названием, если указано, что сделан товар в поселке под Минском. На первом месте — качество и цена. Хорошее и дешевое — купят, плохое и дорогое — нет.
Мало того, для кого-то намек на импорт в названии может, наоборот, сыграть в минус: ведь в стоимость ввезенной вещи как минимум должны быть включены расходы по ее транспортировке. То есть при одинаковом качестве цена окажется выше.
В общем, представляется почему-то, что если названия на упаковке понятны и читабельны, то это только способствует продаже товара.
А если так, то стоит ли нарекать белорусский матрас иностранным именем? Данный вопрос, возможно, не так мелок, как кажется на первый взгляд. Это вопрос психологии, которая влияет на реальность. Продолжая по традиции англицизировать, мы словно продолжаем не верить в свои собственные силы, в то, что наша промышленность может создавать нечто, конкурирующее с западной.
Кроме того, это и вопрос нашего самосознания, самоопределения, ведь названия компаний, товаров и услуг — неотъемлемая часть существующего вокруг нас общего языкового фона.
А влияние английского здесь и так зашкаливает, массив заимствований растет из года в год. Ладно бы новое слово приходило вместе с новым предметом или понятием. Нередко оно просто замещает родное. «Контент» уже почти убил слово «содержание», «коллаборация» — «сотрудничество», а «прокрастинация» — «откладывание дел на потом». Впору вспомнить реплику чеховской героини: «Они хочут свою образованность показать и завсегда говорят о непонятном».
Само собой, это дело самого бизнеса — на каком языке называть свои компании, товары и услуги. Регулирования в данном отношении нет и быть не должно, смешно было бы устанавливать законодательные требования.
Но, может, пора перестать подстраиваться «под Запад»? Поверить в свое, родное, ощутить гордость за свои настоящие и будущие достижения и перестать видеть в качественно сделанном белорусском матрасе экзотику.
Юлия Статкевич, «Рэспублiка»