Ирина Павлова: К оценке творчества художника стали подходить с точки зрения «ты за Путина или против?»

С одним из самых известных кинокритиков России, сценаристом Ириной Павловой, гостившей три дня в Беларуси, говорили о том, как изменился за последние десятилетия кинематограф, что потерял вместе с ушедшей советской эпохой, а что приобрел. Обсудили и феномен российской интеллигенции, которая отражает сегодняшнее самочувствие и настроение общества.

dpp_8538

Мы стали обслугой

Кино, литература, медицина, образование всегда были нравственным служением, а сегодня они «перетекли» в сферу обслуживания. Художник, врач, учитель уже не небожитель, а обслуга, официант. Мы стараемся этому сопротивляться, но с каждым днем это делать все сложнее, потому что живем в глобальном мире.

Можно сколь угодно долго напоминать о высоком, вечном, рассуждать о предназначении искусства, но как только художник чувствует себя либо торговцем, либо товаром, на экране это отражается в одну секунду. Пленка никогда не врет. И если в театре многое удается спрятать, выдать не за само себя, то кинематограф таких возможностей лишен. Даже если режиссер пытается достичь эффекта правдивости с помощью компьютерной графикой, сидящий в зале сразу же замечает липу, и у него возникает ощущение того, что все понарошку.

dpp_8550

Раньше кинематограф нацеливался на то, чтобы вызвать в своем зрителе абсолютно прямую, живую, открытую эмоцию. Смотрела фильмы, будучи юной барышней, и понимала, что или «над вымыслом слезами обольюсь», или увижу не очень удачное произведение. Но не я одна буду знать, что оно неудачное! Это увидят сразу все!

Свобода слова влияет на состояние кинематографа и умов раньше всех. Вы сидите в Фейсбуке и параллельно по телевизору смотрите свежее кино. А спустя 15 минут уже совершенно спокойно, не дрогнув рукой, строчите: «Кино дерьмо. Артист Пупкин играет ужасно, на артистку Тютькину без слез не взглянешь». Раньше, чтобы написать отзыв о фильме, вам надо было хотя бы до конца досмотреть кино. А сегодня все гораздо проще.

dpp_8540

Что же такое либерализм?

Совсем недавно в New York Times прочитала историю о том, что подростка, который надел кепку с надписью «Вернем Америке величие» избили.

Тогда, скажите Бога ради, а что такое либерализм? Во имя чего человечество сражается вот уже двести лет? Ответ вроде очевиден — во имя общей свобода и общего права. И вдруг обнаруживаем, что эта борьба превращается в подобие тоталитарной секты, где только одно мнение имеет право на существование, а все остальные взгляды неправильные, где только одна позиция считается прогрессивной, а все остальные — нечестные. В российском кинематографе линия водораздела проходит не между плохим и хорошим кино, а между «нашими и вашими», между теми, кто за власть и кто против нее.

Захар Прилепин был миленький всем, и вдруг он собрал барахлишко и поехал на Донбасс. Напомнил, что его первая профессия «спецназовец». Откройте сегодня любую либеральную прессу: теперь он «дебил и идиот». Что, Прилепин стал хуже писателем оттого, что принял такое решение? Любимцем интеллигенции был Гришковец. И вдруг однажды он сказал, что Россия в отношении Украины во многим права и не надо ее «взрывать». Все! Теперь для них Гришковец тупица, который давно «исписался». К оценке творчества художника стали подходить с точки зрения «ты за Путина или против?», «ты американский грантосос или «ватник»? А что делать если я сама по себе? Если я просто люблю и ценю хорошее кино, без оглядки на политическую ориентацию?

dpp_8546

Девочка в мини-юбке

Лет пять-семь назад «напоролась» на серьезный якутский кинематограф. Удивило, что их фильмы коммерчески успешны. В Республике Саха, где 65 процентов населения проживает в городах, а остальные в тундре, в стойбищах, —они все смотрят свое кино. Картины им привозят, доставляют, кидают ссылки (у них с интернетом полный порядок). Ни Чукотка, ни Якутия не живут в каменном веке. Они могут оленей пасти, а потом нарядится и поехать в Европу шиковать.

dpp_8556

Когда в Москве показывают якутское кино — полные залы народа. Оказывается, столице оно тоже интересно и проблемы якутов близки и знакомы «миллионнику». Вот, скажем, по сюжету городская девочка — мини-юбка, каблуки, хвост на макушке, разноцветные волосы — после окончания института приезжает в стойбище, в Дом культуры, учить детей народном пению. Как ей приспособиться и выжить? Здесь ей уже не мини, а лыжные штаны носить приходится. И не потому, что так велят, а потому что иначе комары съедят!

Вот где конфликт!

А нам бы про кровавый режим чего-нибудь и про нелюбовь…

Вообще жизнь состоит из простых вещей и про них людям всегда интересно.

dpp_8554

Кино исключительного ничтожества

В Гродно молодой человек спросил об отношении к эпатажной комедии про блокадный Ленинград. Прямо ответила, что это кино исключительного ничтожества! Автор получил свой миллион просмотров, хайпанул – и что дальше? Как был никем — так и остался никем! Я ленинградка, для меня блокада – вещь абсолютно святая, но я — не цензор. Считаешь себя вправе снимать комедию про блокадный Ленинград? Снимай! Но когда человек в кадре говорит, что «наша дача находится в 15 километрах от Ленинграда», меня начинает трясти! Потому что пять километров от города – это уже у немцев! Ты сначала хотя бы матчасть поучи, козел! Очевидно, что тема блокады режиссеру нужна была сугубо для саморекламы.

dpp_8560

Кино не для всех?

Режиссер в пору Советского Союза был существом во многом подневольным. Над ним стояло много начальников. Но до того момента, пока он не выходил на съемочную площадку. А вот здесь уже он был царь и бог! Он сам определял, каким будет кадр, кто будет сниматься и что это будет за фильм. Да, потом он мог получить по шапке, его картину могли положить на полку и запретить к показу. Но пока он снимал картину– никто не имел права что-либо с ним сделать! Эти три или четыре месяца съемок он ощущал себя абсолютно свободным! А сегодня, увы, он не свободен ни на йоту. Продюсер диктует, что здесь надо сэкономить, что эта звезда слишком дорого стоит, что смену надо закончить пораньше, иначе будет переработка, а это двойной тариф… Короче, начинаются мелочные счеты.

Фильм «Аритмия» Хлебникова кстати, тоже об этом: главному герою, врачу скорой помощи, не хватает пяти минут, чтобы спасти человека. Потому что ему говорят: «Сворачивай лавочку. Время истекло. Поезжай по другому адресу».

Мы постоянно сталкиваемся с тем, что художнику не позволяют быть художником, спасителю — спасителем. Везде суета, поверхностность, примитивность… Это мировая тенденция, и нам с ней жить.

dpp_8559

Кстати, «Аритмия» по задумке не была рассчитана на широкую зрительскую аудиторию. Хлебников соглашался, чтобы его посмотрели три, четыре человека, те, кто ждут кино про людей, а не тысячи, которых надо развлекать, прыгая вприсядку. Но произошло неожиданное: оказалось, что желающих смотреть кино для людей и про людей много, и зрителя уже достало, что его лишь услаждают и веселят, что он созрел поговорить на серьёзные волнующие темы. И абсолютно некоммерческий фильм стал хитом России.

Чтобы увидеть на экране шедевр, режиссер должен относиться к кино как к храму. Таких мастеров мы встречали в прошлом веке. Деньги, кассовые сборы и собственные амбиции тогда тоже были важны. Однако на первом месте стояла сверхзадача — сделать картину, от которой мурашки пробегают по коже и ком к горлу подкатывает. Добьемся подобной степени откровенности, перестанем играть с зрителем в поддавки, поговорим о том, что самих по-настоящему волнует, заставляет плакать и смеяться, и, люди снова ощутят великую магию великого кино.

dpp_8557

Светлана Давыдова,

Фото Михаил Исаченко