Роман Рудь

Хирург ласково посмотрел мне в глаза и молвил: «А вторую часть операции мы закончим когда–нибудь в следующий раз. Сейчас, понимаете ли, скальпель затупился, анестетики закончились, а операционная сестра внезапно ушла в декрет. Деньги вам, конечно, вернут. Потом. Через год. Если выживете…» Ужас, правда? Но так бы и было, относись медики к своей работе, как это делают многочисленные «специалисты» из строительной, мебельной, автомобильной и прочих сфер.

В редакцию обратился житель Волковыска Андрей Семин: его история печальна, но, увы, банальна. Отец пятерых детей еще три года назад отдал немалые сбережения, скопленные за 15 лет, частному предпринимателю, обещавшему возвести для семьи новое жилье. Как и во многих схожих ситуациях, бедняга остался и без денег, и без обещанного дома. А вместе с ним — еще девять человек, доверившихся тому же застройщику. Тот же, растратив чужие деньги и сделав работу наполовину или просто тяп–ляп, только ухмыльнулся: «Подавайте на меня в суд: никакого имущества у меня нет, будете делить мои носки!»

Подобным ситуациям несть числа. Нам рассказывают о дельцах, которые собирают у людей деньги на новые автомобили. О бизнесменах, якобы поставляющих комплекты дорогой мебели. Об отделочниках, клятвенно обещающих самый элитный ремонт. О заемщиках, берущих в долг крупные суммы… У этих вроде бы разных историй много общего. Во–первых, деньги всегда вперед. Во–вторых, несчастные заказчики не получают ни услуг, ни товаров, ни потраченных средств. В–третьих, все они дружно называют своих контрагентов «мошенниками». В–четвертых, наша правоохранительная система с ними не соглашается и не усматривает в этих случаях признаков уголовно–наказуемых деяний. Тем, кто обращается в милицию с криком «Меня обманули!», обычно объясняют, что здесь имеют место гражданско–правовые отношения, поэтому защиту следует искать в суде. Противную сторону такой поворот вполне устраивает: чаще всего обманщики просто не имеют имущества, на которое можно обратить принудительное взыскание. Квартира? Записана на бывшую жену. Машина? Ее владелица — мать–старушка. Поэтому нахально заявляют в лицо потерпевшим: «Ну и чего вы добьетесь, если меня посадят? Стану в колонии шить рукавицы и буду годами погашать свой долг в десятки тысяч долларов, отправляя вам по 20 рублей в месяц». А вот если вы откажетесь от обвинений в мошенничестве, говорят они дальше, я останусь на свободе и разверну такой бизнес–проект, что враз рассчитаюсь со всеми долгами. Немного подождите… Ожидания, как правило, длятся годами.

Это происходит потому, что ушлые личности назубок выучили главное правило: ни за что не открещивайся от своих долгов. Кивай, признавай и обещай все вернуть.

Тем самым покажешь, что не отказываешься от обязательств и готов их исполнить немедленно, как только наступит улучшение в бизнесе и свистнет рак на горе. То есть никогда. И, конечно же, только самый тупой хапуга сознается, что он изначально замышлял не возвращать чужих денег. «И в мыслях не было!» А раз не было умысла, то нет и мошенничества. Удобная схема…

С нею давно пора что–то делать. Я не призываю вернуться к долговым ямам, как было в старину, когда это называлось «выдачей должника истцу головою до искупа». Но где хотя бы обязательный запрет на взятие новых обязательств до исполнения предыдущих? Сплошь и рядом человек, обманувший одного заимодавца, продолжает спокойно брать в долг у других. Не поставив автомобиль одному заказчику, собирает заказы у новых будущих потерпевших.

И еще. В последние годы у нас говорят о создании специального фонда для помощи жертвам преступлений. Как бы не пришлось создавать такой фонд для потерпевших от «гражданско–правовых отношений»…

«СБ Беларусь сегодня»