Отложенный спрос на ностальгию

Анатолий Лемешенок

Почему воспоминания даже о хорошем всегда носят некий налет грусти? Откуда она приходит? Оттого, что оно — пройденное, уже никогда не вернется, не повторится? Такое объяснение было бы слишком простым, если не сказать примитивным.

Размышляя об этом, порой приходишь к весьма необычной версии. А что, если допустить, будто этот сгусток грусти состоит из того, что мы когда-то легковесно недобрали в той самой хорошей ситуации, случившейся с нами? И вот теперь слышим его эхо, до которого не дотянуться, не дотронуться…

Пришла на ум эта мысль и тогда, когда 2018 год в стране объявили Годом малой родины. Удачная находка. В ней все — от тонкой, щемящей душу ностальгии до высокого полета глубокого, искреннего патриотизма.

Понятно, что здесь каждый думает о своем. Сам я, помимо прочего, решил попытаться восстановить… запахи. Да, именно запахи, которые запомнились с детства в родном Бобруйске.

Во-первых, это слегка приторный запах патоки с местной кондитерской фабрики. Иногда воздух в округе дышал шоколадом, иногда карамелью. Тут мне было проще всего. У стены фабрики приютился фирменный магазинчик, где всегда есть свежая продукция. Заходи — дыши, нюхай, покупай. А как быть с флоксами, аромат которых лился по вечерам, когда я с матушкой на скамейке в палисаднике делился новостями? Или как воссоздать неповторимый запах свежих помидоров, которые росли на родительском огороде? Приезжая на каникулы, я спешил в одних плавках к зрелым, сочным плодам, когда мать доставала к ним из ящика в погребе увесистый кусок сала.

Как говорится, все можно, если осторожно. Давно нет родительского дома. Его продали сразу после смерти матери, так как некому было доглядывать. Отец вообще ушел из жизни рано. Это он, фронтовик, научил меня доводить задуманное до желаемого конца. И теперь я тоже знал, что те запахи детства восстановлю.

Никогда не занимался огородничеством, но сейчас решился. В усадьбе на Браславских озерах, куда обычно приезжаю только на рыбалку, разработал участок в одну сотку и отвоевал у жены место для восьми кустов ранних помидоров. На клумбе высадил пять кустов флоксов. И стал ждать…

Помогала самая младшая из внучат — второклассница Лера. Вместе поливали флоксы, подвязывали помидоры. Как-то она даже интересно пошутила, дескать, пора бы мне уже научиться считать — яблок на помидорах не восемнадцать, а двадцать три. Они и правда росли удачными, на зависть соседке-пенсионерке Надежде Ивановне. Только один кустик забастовал, на остальных семи веселыми гроздьями смотрели на свет впервые выращенные мной помидоры. Когда появились первые зрелые плоды, поехал в райцентр и купил в магазине хороший кусок сала. Красивый, с прорезью. Ближе к вечеру всех пригласил в беседку на торжество. Ветерок с озера доносил нежный запах разноцветных флоксов, которые с достоинством расположились на клумбе. На столе в беседке лежали на тарелке аппетитные ломтики сала, а рядом — целая горка свежих помидоров. Они тоже источали любимейший с детства запах.

И все же было почему-то немного грустно. Жена присоединилась на десяток минут только из солидарности. Лера — больше из вежливости. Она вообще растет умницей. А вот Матвей и Настя даже не спустились с флигеля, где часами пропадали за компьютером.

Чего уж тешить себя надеждой? Еще через пару лет они вообще вряд ли приедут сюда на отдых летом, в этот пусть и благодатный, но малоинтересный для них край. Скорее всего, то же произойдет и с Лерой, когда повзрослеет. О такой ситуации рассказывают практически все мои знакомые. Когда, где и что именно упустили мы в их воспитании? Вроде старались, не молчали. И все же виртуальный мир на этом этапе оказался сильнее.

Но навсегда ли? Хочется быть оптимистом и верить, что это все же так называемый отложенный спрос. Не так уж редко бушующая непогода наших будней, распри и несправедливость окружающего мира открывают нам глаза на живую реальность, и хочется хоть немного благодати для души. Тогда, возможно, и вспомнят они запах дедушкиных флоксов и свежих, сорванных прямо с грядки помидоров.

Возможно, они будут сейчас внимать нам вполуха, и даже с налетом беспечной детской иронии, но с ними и сейчас надо чаще говорить о жизни, о хорошем, о красивом. Обязательно придет час, и эти слова всплывут в их сознании через много лет. Как это случилось со многими из нас, со мной, когда сейчас в вечерней тишине и прохладе пытаюсь воспроизвести слова матери, что сказаны были давно на скамейке в палисаднике родительского дома. И я просто мысленно говорю с ней — это светлая грусть о тебе…

Можно сколько угодно ерничать на сей счет, говорить о наивности подобных историй, но жизнь давно доказала их неумолимую мудрость. Просто в этом мире немало есть вещей, о которых мы говорим и думаем лишь наедине с собой.

Зато о любви к своей малой родине мы не стесняемся говорить вслух. Это правильно. В этом есть и наша благодарность за подаренную возможность вспомнить хорошие дни. Конечно, мы захватили с собой лишь малую толику из того, что нам было когда-то предложено, выложено на праздничной скатерти перед тем, как отправить нас в большую дорогу. Потому, видать, и слегка грустим, погружаясь всякий раз в воспоминания о былом.

«СБ. Беларусь сегодня»