Почему на итальянских выборах победили евроскептики
В Италии состоялись парламентские выборы. Избирательная кампания в третьей по размеру экономике ЕС с самого начала не сулила Брюсселю ничего хорошего, предвещая очередной триумф евроскептиков. Так и вышло. Еще накануне главного дня электоральной кампании в числе лидеров гонки значились эксцентричная левопопулистская партия «Пять звезд» (она в итоге набрала 31,8 процента голосов) и правоконсервативная коалиция, ядро которой составляют движение «Вперед, Италия!» экс-премьера Сильвио Берлускони и «Лига Севера» (лидеры гонки, набравшие 36 процентов). Все они склонны к евроскептицизму и антимигрантской риторике, а значит, оппозиционны тому курсу, который проводит официальный Брюссель.
Все предпосылки для таких настроений итальянских избирателей налицо. Италия имеет внешний долг в 130 процентов национального ВВП и входит в так называемую группу PIGS (Португалия, Италия, Греция, Испания) — наиболее проблемных «старых» стран ЕС. Будучи главными воротами Евросоюза для потока нелегальных мигрантов из Африки, Италия не могла не столкнуться с ростом национализма и ксенофобии.
Результат налицо – резко возросшая поддержка правых сил, в том числе не чурающихся заигрывать с неофашизмом, хотя вся послевоенная политическая культура Италии строилась на подчеркнутом разрыве с наследием Муссолини.
Все эти тревожные тенденции осложняются давним антагонизмом между итальянским севером, который по своим социально-экономическим параметрам близок к развитому ядру ЕС, и югом, тяготеющим к бедной и патриархальной периферии. Таким образом, общая беда союза — неспособность преодолеть разрыв между богатыми и бедными странами — внутри Италии воспроизводится на 100 процентов, порождая странную ситуацию, когда в рамках единых национальных границ существуют два разных по сути социума.
Впрочем, общая неустойчивость итальянской политической системы, как ни странно, стабилизирует эту страну, не позволяя ее внутренним проблемам и противоречиям перейти в острую стадию. Италия славится своей чехардой правительств — за послевоенный период их сменилось 64. В нынешних условиях раздробленность итальянской партийной системы играет на руку европейской бюрократии, поскольку затрудняет создание единого фронта популистов-евроскептиков.
Как уже не раз бывало, основной проблемой после состоявшихся парламентских выборов, похоже, станет формирование коалиционного правительства. Это может ввергнуть Италию в очередной политический кризис, заодно обострив и финансово-экономические проблемы Рима. С другой стороны, Италии тогда будет не до внешнеполитической фронды, а руководство ЕС прекрасно умеет использовать экономические трудности стран-участниц для обеспечения их политической лояльности – достаточно вспомнить, как европейские кредиторы приструнили популистов из греческой СИРИЗА, грозившей едва ли не выходом из еврозоны.
Будучи третьей экономикой ЕС, Италия, однако, никогда не стремилась к доминированию в рамках единой Европы, в целом следуя в фарватере тандема Германии и Франции. Безусловно, Рим нельзя назвать молчаливым и покорным союзником Парижа или Берлина. Например, Италия пытается переключить внешнеполитическую активность ЕС с восточного направления на более актуальное для нее средиземноморское.
В Италии с большим скепсисом отнеслись к конфронтации с Россией, в которую Евросоюз втянулся из-за конфликта в Украине. Наконец, по вполне понятным причинам Рим является сторонником жесткой миграционной политики и критикует ЕС за излишний либерализм в этом вопросе.
Однако, несмотря на все это, в общем и целом Италия остается в тени своих влиятельных союзников, а огромная внешнеэкономическая задолженность и вовсе не благоприятствует излишним проявлениям самостоятельности. Несмотря на видимый триумф евроскептиков, они остаются раздробленными. Итальянская политика состоит из постоянного лавирования и компромиссов, что также не оставляет пространства для радикальных решений. Итальянцы выразили свое недовольство, однако что-то по-настоящему изменить они, похоже, не в состоянии.
Всеволод Шимов, «СБ. Беларусь сегодня»
