Белоруски, вскружившие голову великим. Софья Шамардина.

Казалось, что может быть общего между северянинскими «ананасами в шампанском» и «водосточными трубами» Маяковского? Между тем, было время, когда поэты дружили, давали концерты, вместе ездили на гастроли. Любили одну и ту же женщину, писали о ней стихи. Женщина эта – наша землячка Софья Шамардина.

Поцелуй при всем честном народе

…Ранняя весна 1913 года, город Минск. На сцене местного театра выступают столичные поэты: знаменитый представитель старшего поколения Федор Сологуб и молодой, но уже довольно известный Игорь Северянин. В закулисной суматохе вдруг возникают две девушки-гимназистки. Одна из них смело подходит к Сологубу и заявляет: «Я люблю Ваши стихи и Вас!»

«Единственное выражение любви есть поцелуй», — слышится в ответ. Девушка, ни на минуту не задумываясь, целует его при всем честном народе.

Поцеловав, смеется звонко

И вдруг конфузится она,

И шепчет голосом ребенка:

«Я Сонечка Амардина…»

Так описывает эту сцену Северянин (поэт сократил фамилию своей героини на одну букву).

Сонечка… Именно так она всегда представлялась, никто из родных и знакомых не звал ее иначе. Гимназистка последнего класса, младшая дочь, любимица всей семьи, белокурое ангелоподобное существо с зеленовато-голубыми глазами, которые поэты во все времена называли миндалевидными…

В то время традиционный жизненный уклад стал рассыпаться, таять на глазах. Девушки из хороших семей больше не хотели сидеть в своем доме и воспитывать детей.

Окончив минскую гимназию, Сонечка уехала в Петербург и поступила на Бестужевские курсы. За ангельским обликом Сони таился огненный темперамент, неуемная, всепоглощающая жажда жизни. Ей недостаточно было просто находиться в Петербурге, посещать выставки и концерты, слушать выступления знаменитых поэтов. Где-то рядом создавалось новое искусство. Соня не хотела быть зрителем, она хотела непосредственно участвовать в процессе – если не в качестве творца, то хотя бы в качестве музы.

Северянин влюбился без памяти

В тот памятный «сологубовский» вечер в Минске она познакомилась и с Северяниным. Как мужчина он не произвел на нее особого впечатления.

«С Сологубом приехал прилизанный, с прямым пробором Игорь Северянин, который пел скрипучим неприятным голосом своей поэзы», — так описывала она свою реакцию много лет спустя.

Однако какое это могло иметь значение! Ведь он был поэтом, одним из самых новых и модных! После недолгих колебаний Сонечка решилась.

Звонок. Шаги. Стук в дверь. «Войдите!» —

И входит девушка. Вуаль

Подняв, очей своих эмаль

Вливает мне в глаза, и нити

Зелено-бронзовых волос

Капризно тянутся из кос.

Передает букет гвоздики

Мне в руки, молча и бледна,

Ее глаза смелы и дики:

«Я Сонечка Амардина»в стихах

Так описывает их встречу Северянин. Все в этих стихах правда и неправда. Вот та же самая сцена глазами Софьи Шамардиной.

severyanin
В стихах Северянина пенилось шампанское, цвели лилии, разъезжались экипажи, а дома – сушилось на веревках белье. Конечно, Сонечка была разочарована. И все же это ей не помешало стать частой гостьей у него дома

«Осень 1913 года. В прихожей было нагорожено, дверь в кухню открыта, там сушилось на веревках белье. Было довольно грустно от грустного лица жены, от вздохов матери. И мать, и жена с ребенком, когда у Северянина кто-нибудь был, сидели в соседней комнате. Входить им в комнату Игоря было нельзя».

Конечно, Софья была разочарована: в стихах Северянина пенилось шампанское, цвели лилии, разъезжались экипажи, а тут – пеленки! И все же это ей не помешало стать частой, почти ежедневной, гостьей у него дома.

«Вся вдохновенье, вся экстаз» — это определение с незначительными вариациями повторяется почти на каждой странице северяновской поэмы. Сонина красота, юность, а главное – постоянно пылавший в ее душе огонь сделали свое дело. Северянин, предпочитавший писать о том, как его обожают поклонницы, на этот раз честно признается: «Я в Соньку не шутя влюблен//И страстью к Соньке распален….» А что же Соня? Ей все это скоро прискучило, она принимала его влюбленность как должное и рвалась дальше, вперед, к новым открытиям.

Звезды зажигались для нее

В Петербурге Софья стала систематически общаться с Корнем Чуковским. Он был знаком с ее родителями, а потому вдали от родной Беларуси взял на себя роль опекуна. Излишне говорить, что опекунство это было не вполне бескорыстным: Чуковский, подобно многим прочим, не остался равнодушным к чарам своей подопечной. Ему нравилось водить ее повсюду и представлять ей своих знакомых – поэтов и художников.

Как-то раз он привел ее на вечер футуристов в медицинский институт. Там Соня и познакомилась с Маяковским. После выступления поехали в кабаре «Бродячая собака», потом к Хлебникову, к Бурлюкам. Напрасно Чуковский взывал: «Сонка, я вижу, что поэт оттеснил бедного критика!». Она его попросту не замечала. В конце концов он сказал Маяковскому: «Помните, я знаю ее папу и маму!» Торжественно поцеловал Соню в лоб и исчез. А Соня с Маяковским с тех пор почти не расставались.

Корней Чуковский взял на себя роль опекуна Сонечки в Петербурге. Портрет К. Чуковского работы И. Репина
Корней Чуковский взял на себя роль опекуна Сонечки в Петербурге. Портрет К. Чуковского работы И. Репина

«Возвращались как-то с какого-то концерта-вечера, – вспоминала она много лет спустя. – Небо было хмурым.  Только изредка вдруг блеснет звезда. И тут же стало слагаться стихотворение: «Послушайте! Ведь, если звезды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно?..» – он держал мою руку в своем кармане и наговаривал о звездах».

Впервые в жизни Соня испытывала желание не просто покорить разом всех и вся, а совсем другие чувства. Тут были и гордость, и робость, и счастье… Яростная энергия, исходившая от личности Маяковского и от его стихов, как нельзя лучше соответствовала Сониной порывистой натуре. Она поклонялась всему новому, непривычному, разрушающему устои. Маяковский был живым воплощением этой новизны. Весь мир раскололся для Софьи на друзей и врагов. Северянин был в числе первых.

Соня стала заходить к нему с Маяковским. Нередко они коротали вчера втроем, пили чай, поэты по очереди читали стихи. Северянин, привыкший смотреть на действительность сквозь цветные стекла своих фантазий, ничего не замечал и ни о чем не догадывался. Между тем о Сонином романе узнавало все больше народу. Кто-то из знакомых поставил в известность ее родителей. В результате на каникулы ей пришлось уехать в Минск.

Провожать пришли оба – Северянин с букетом голубых роз и Маяковский с букетом фиалок. «Тебя провожают два величайших поэта современности», — сказал тогда Маяковский.

Худела на глазах заметно

Соня везла с собой ворох футурустических книг. В Минске она без конца читала их всем родным и знакомым. Через некоторое время посыпались одна за другой телеграммы от Северянина. Он сообщал, что вскоре состоится большое турне футуристов, и звал Соню с собой в качестве исполнительницы.

m-1912
Яростная энергия, исходившая от личности Маяковского и от его стихов, как нельзя лучше соответствовала Сониной порывистой натуре. Москва, 1912

Соня, успевшая заскучать в Минске, немедленно сорвалась с места и уехала в Петербург. Северянин очень торопился с отъездом в турне. Он боялся, как бы Маяковский не нарушил планов. В Гостином дворе были срочно куплены кусок черного шелка, серебряный шнур и черные шелковые туфли-сандалии. Перед концертом «платье» накалывалось черными булавками, сандалии надевались на босу ногу. Был выбран соответствующий псевдоним: Эсклармонда Орлеанская.

Я был свидетелем успеха

Ее эстрадного, и эхо

Рукоплесканий огневых

До сей поры в ушах моих, — писал Северянин.

Даже если сделать скидку на его склонность к преувеличениям, можно предположить, что Соня действительное обладала незаурядным артистическим даром. Правда, саму новоиспеченную актрису успех этот радовал мало. Настроение у нее было невеселое. Еще до отъезда в Минск она имела неосторожность рассказать о романе с Маяковским Корнею Чуковскому. Тот был потрясен и решил во что бы то ни стало разлучить ее с ним. Он пустил в ход все возможные средства, включая прямую клевету, и частично преуспел – отношения Софьи с Маяковским существенно осложнились. На протяжении всего турне она неотступно думала об этом. Северянин не мог понять причин удивительной метаморфозы:

…. Вдаль

Задумчиво и беспредметно

Она свой устремляет взгляд,

Худеет на глазах заметно,

Бросая фразы невпопад.

Софье часто нездоровилось. Северянин считал это издержкой постоянного возбуждения, оборотной стороной «артистического экстаза». Ему и в голову не приходило, что Эсклармонда Орлеанская беременна.

Возвращение в Петербург было невеселым. Сплетники и доброжелатели сделали свое дело. Соня не решилась родить от Маяковского, более того – она стала избегать встреч с ним, прятаться, скрываться.

Но прошло время, страсти улеглись, они стали общаться с снова. Однако встречи отныне стали эпизодическими, а близкие отношения не возобновлялись больше никогда.

Сонка – член горсовета

Северянин, прочивший Соне карьеру актрисы, не понимал, что театральное пространство было для нее слишком узким и условным. Сама жизнь была увлекательнейшим спектаклем – именно в нем Софья и хотела исполнять главные роли.

Когда началась война, Соня пошла работать сестрой милосердия в военный госпиталь. В 1915 году она приехала в Москву за книгами для раненых. Маяковский тоже был в то время в Первопрестольной, но встреча не состоялась. От кого-то из общих знакомых Софья впервые услышала о Лиле Брик.

Театральное пространство было для Софьи условностью. Ее увлекала сама жизнь
Театральное пространство было для Софьи условностью. Для Софьи сама жизнь была увлекательным спектаклем, где она играла главную роль

Но, несмотря ни на что, Маяковский продолжал играть в Сониной жизни огромную роль. Она по-прежнему любила его стихи, читала их на поэтических вечерах, по-прежнему делила мир на его врагов и друзей. На почве общей любви к его стихам она сблизилась с будущим отцом своего сына.

Встретившись с Соней в 1917-м, Маяковский спросил, как она относиться к революции. «Муж – большевик, – ответила Соня. – Мне кажется, это определяет и меня». Маяковский усмехнулся. В этом ответе была вся Соня, для которой искусство, политика, любовь всегда были чем-то единым. Еще больше Маяковский веселился в 1923-м, когда узнал, что Софья стала партийным работником. «Сонка – член горсовета!» — повторял он со смехом. Ему никак не удавалось привыкнуть к мысли о том, что отчаянная, шальная Сонька попала в начальники.

Лиля Брик в объективе Александра Родченко
Лиля Брик в объективе Александра Родченко

А удивляться-то было нечему. Софья органически была не в состоянии оставаться в стороне от того, что было – или казалось – самым новым и необычным. Маяковский часто критиковал ее за недостаток женственности. «Одеваешься под Крупскую», — повторял ее не раз. Это задевало Соню, но ей было вечно не до того. К действительности она относилась с азартом игры.

Но в новой жизни, что ее так манила, не было места играм. Северянин уехал за границу, в 1930-м не стало Маяковского. А несколько лет спустя сама Соня оказалась в сталинской тюрьме, где провела более десяти лет. Одна из ее сокамерниц, которой Софья много рассказывала о своем прошлом, вспоминала: «На крайней у стены койке я увидела прекрасное светлой лицо пожилой женщины… Могла ли подумать, что тут, в подземелье, оживет прошлое, оживут люди, о которых написаны целые тома, те, что были и остаются гордостью нашей культуры. Они вошли, как близкие, живые в эту камеру вместе с Сонечкой Шамардиной».

Ангелина СВЕТЛОВА