3 февраля состоялся «Большой разговор с президентом», в котором приняли участие известные журналисты, политологи, экономисты, представители партий, конфессий и общественных объединений.

Александр Лукашенко побил рекорд продолжительности своих пресс-конференций. Встреча февраля длилась 7 часов и 20 минут. А прежний, январский рекорд 2015 года, составлял 7 часов и 8 минут.

Александр Лукашенко, говоря об отношениях с Россией, не раз подчеркнул, что Владимир Путин для него не только коллега, но и друг. «Мы действительно дружны, хоть мы и ссоримся больше, чем любой другой президент с президентом», – сказал он. Не менее близкими белорусский лидер назвал отношения с лидерами Украины и Казахстана. Александр Лукашенко рассказал, что с Нурсултаном Назарбаевым «даже ругнуться можем друг на друга, настолько у нас близкие отношения».

О том, насколько доверительной и содержательной была пятничная беседа, свидетельствуют цитаты Президента.

Национальная идея

Мы не смогли ее административным образом сформулировать. Я все больше убеждаюсь, что, наверное, мы не пришли в своем развитии к той точке, когда бы эта идея ударила всех по мозгам и по сердцу. Я успокоился: раз общество ничего предложить не может, я тоже не могу придумать, даже боюсь, потому что это очень ответственно. Поэтому мы живем как живем, без этой идеи. Ее нет, а хотелось бы.

Нас к этому должна подвести сама жизнь, развитие нашей страны. Слишком мало мы, наверное, прожили как абсолютно суверенное, независимое государство. Даже Россия не в состоянии ее (национальную идею. — Прим.) сегодня сформулировать. Тут надо быть очень точными и аккуратными, чтобы это захватило всех.

Может быть, я ее не вижу. Это уже вам минус: вы должны донести ее до меня. Но формулировать ее надо, потому что это краткое движение вперед, послание всем поколениям — вот наше будущее. В общем, надо время. Время все покажет и расставит на свои места.

НАТО

Мы в НАТО не стремимся. Мы свято бережем нашу договоренность об обороне нашего пространства, как я всегда говорю, нашего Отечества – Беларуси и России.

Я бы хотел, чтобы этот конфликт наверху ни в коем случае не опустился до низов. Поэтому, я вас очень прошу, никогда не обижайте россиян, они к нам приезжают, отдыхают, и не бесплатно это делают. Это наши люди. Президенты приходят и уходят, а народы остаются – это главное.

Рано или поздно мы все равно договоримся. А то появляется: вот якобы войска введут, оккупируют. Да бросьте вы! Никто нас не оккупирует, никто к нам войска не приведет, никакой войны не будет. Мы будем защищать себя и свою независимость, мы хотим «людзьмi звацца».

Языки

Я против того, чтобы щеголяли беларускай мовай некоторые люди. Вось я беларускую мову ведаю – я болей беларускі. Ну не трэба гэта! Пройдет время. Мы навучымся размаўляць на беларускай мове, вельмі добра навучымся. Но я вас заклинаю и прошу: не отказывайтесь от русского языка. Потому что вы откажетесь от своего, родного. Вы кому-то подарок сделаете! Русский язык – это великое, и это наше. Я уже вам рассказывал пример, когда Владимир Владимирович Путин говорит: «Слушай, спасибо тебе за то, что ты вот так относишься к русскому языку». Я говорю: «Это наш язык».

Запад

Находясь в эпицентре (даже не в центре!) Европы, у нас нет другого пути, как развивать многовекторную внешнюю политику. На народном языке это значит, что мы должны дружить со всеми нашими соседями. Нам ни Россия, ни Украина, ни Польша, ни Литва, ни Латвия не чужие. Это наши соседи! Они от Господа.

Наверно, у России появилась некая настороженность, что Беларусь уйдет. Лукашенко на запад развернулся. Макей, мол, тут главный враг. Это он, а не Лукашенко ведет Беларусь на запад. Никакой Макей без согласия президента не ведет переговоры ни в Брюсселе, ни в Берлине, ни в Вашингтоне. Поэтому в России все должны понимать: это согласованная позиция, на которую меня когда-то подтолкнул мой друг президент Путин.

Когда мы сидели под санкциями, и куда бы он ни приезжал, ему все время тыкали: а вот ты поддерживаешь диктатора. И он мне рассказывал, как в конгрессе США ему промывали мозги. Он мне так и сказал: не ругайся ты с ними, найди с ними нормальные отношения. И вдруг с нас сняли санкции, хоть мы и не просили.

Поэтому я хочу, чтобы вы наконец-то увидели в Беларуси современное независимое государство и все вытекающее из этого. Больше я ничего от Запада не хочу. А если вы думаете, что Лукашенко развернулся и пошел на Запад, слушайте, это для наивных. Я отдаю себе отчет: никто меня там не ждет, я абсолютно никому там не нужен, как и Беларусь с каким-то конкурентным товаром там тоже не нужна. Там есть Германия, Франция… Ну, давайте нормальные отношения поддерживать и решать проблемы, с которыми столкнулись. Может, мы вам в чем-то будем полезными.

Российская авиабаза

Вот, говорят, российская авиабаза… Да бросьте вы! Кому нужны эти 10 самолетов, которые Россия хотела посадить в Бобруйске? Я Путину говорю: надо воссоздавать этот аэродром. Вы дайте мне 20 самолетов – мы воюем не хуже. Нет. Шойгу хотел базу. А что она дает? Это же самолеты. 10 минут боя: взлетел — и его нет. Ты взлетел – и твоя уже жизнь сочтена. Что такое аэродром на переднем крае театра военных действий? Две ракеты пустили – и уже нет взлетной полосы. Путина слова: «А время подлета?» Так со Смоленска 4 минуты подлета. Не нужна эта база. Тогда зачем перед президентскими выборами мы базу тут хотим? Это демонстрация. А она нам не нужна.

Накануне чемпионата мира по хоккею я предложил: давайте звено истребителей разместим, вместе будем обслуживать… Они перегнали 4 самолета в Барановичи, вместе россияне и белорусы отработали. Думал, оставят самолеты – нет, забрали. Зачем? Все же уже отработано, пусть все вместе служат. Это не военное предложение.

Майдан

Если я ошибаюсь, меня надо заменить на следующих президентских выборах. Но не через майдан. Это позор для страны, это клеймо для Украины. Поэтому если я уже не подхожу, меня надо заменить, я на это не обижусь. Но пока я на этом месте, я буду действовать по законам, но через призму отдельного человека.

Беженцы

Иногда смотрю на Европу, и больно становится от того, что там происходит, и за тех руководителей. Стенают, плачут, делят этих беглецов — по 500, по тысяче человек, а Прибалтика и страны Восточной Европы упираются — нет, не пустим тысячу человек. А мы из Украины, и не только, приняли около 170 тыс. человек. Мы как к этому отнеслись? Я подписал указ, и мы им предоставили все условия как белорусам. Думаете, нам легко это было, а они там за тысячу спорят. Давайте вместе работать.

Докладывает мне командующий погранвойсками, я ему говорю — какие лагеря создаешь? Он ответил — если бы хоть один лагерь строили, мы бы сразу вам доложили как главнокомандующему. Так что имеется в виду? Мы, говорит, попросили у Евросоюза, коль вы хотите с нами по миграционной теме сотрудничать, дайте нам денег (то, что я всегда говорил — платите, тогда мы будем вас как-то защищать), и мы хотим построить изоляторы временного содержания на границе, когда мы задерживаем, чтобы они хотя бы в человеческих условиях там пребывали, пока решим, что с ними делать.

Ладно, думаю, цивилизованные люди, всегда есть какие-то пункты пребывания и прочее, это тогда, когда у нас будет договор о реадмиссии — от России до Китая и Афганистана, не только с Западом. Вот договорились, они нам выслали людей, которые якобы через нашу границу с Евросоюзом перешли, мы их поселили в эти лагеря, не знаем, что с ними делать. Договор должен быть с теми, откуда они пришли, чтобы мы могли их взять и туда отправить. Только в таком случае я могу рассмотреть вопрос. Там еще детали должны быть, поэтому мы даже не приблизились к этой теме. А для того чтобы на пограничных заставах, пограничных отрядах создать эти пункты для иностранцев, и пообещали 7 млн. Скажите, что в этом плохого? Все равно мы задерживали и будем задерживать.

Но никаких лагерей по приему беженцев мы никогда не строили и строить не будем.

О взрослении

Мы с Давыдько (председатель Белтелерадиокомпании – Прим.) заканчивали школу, знали, откуда в лампочке свет, мы могли хотя бы завернуть патрон в лампочку. Могли розетку отремонтировать. Мы понимали уже тогда, что пальцы туда нельзя сунуть – убьет! Нас учили этому в школе. Нам показывали, что такое рубанок, топор, стамеска. Элементарные вещи умели делать: девочки – шить, готовить, а юноши своим делом занимались. Сегодня долбень женится, он же не может не только корову от козы отличить, он не может отличить молоток от топора.

Бизнес и государство

Вы говорите – дворцы… Если у нас богатые люди строят незаконно, вы мне скажите об этом. Но сегодня 25 лет спустя брать шашку и сносить все… Мы по такому пути не пойдем. Но если у нас уровень коррупции зашкаливает, вы должны мне об этом сказать.

Я когда-то говорил: не тронь чужое и не воруй у государства, и будешь жить хорошо. Еще отдай на благотворительность, и будет вообще шикарно. В гробу карманов нет.

Что касается ледовых дворцов – я хочу получить от них отдачу. Я хочу, чтобы мои дети в Беларуси – а их миллионы – умели держать клюшку и бегать на коньках и хотя бы с маленькой горки на лыжах скатиться.

Смертная казнь

Я не имею права ни отменить, ни наложить мораторий (на смертную казнь – Прим.). У нас референдум был… Но когда от меня требуют, я говорю – давайте обсуждать с обществом. Мы спросим, и, если люди проголосуют большинством против смертной казни, я в тот же день подпишу результаты этого референдума.

Давайте начнем с Америки, заставим их отменить смертную казнь. С тех, у кого вы деньги берете, с кем вы обнимаетесь. Вот они, двойные стандарты.

Одежда

В первый президентский свой срок заказал себе костюм Бриони, и когда мне назвали стоимость… Я поставил задачу чиновникам. Почему у нас не шьют? Пригласи ко мне закройщика, который может обмерить нестандартную фигуру. Пришла, трясущимися руками обмерила, с тех пор я только у нас шью.

Красные галстуки сейчас в моде. Я, когда сегодня надевал красный галстук, думал: ну, не скажут, что под Трампа подстраиваюсь. Потому что на какой-то из прошлых пресс-конференций я тоже был в красном галстуке. Поэтому, особо не раздумывая, надел его. Одежда от белорусских производителей. Рубашка импортная. Умеют шить! Ботинки – «Марко». Я могу даже снять показать. Носки — не видно, черные. Импортные, наверное, тоже. Костюм свой. Трусы свои. Вот такая история. Я хочу, чтобы мы больше делали своего.

Мечта

Я был бы рад, чтобы у белорусов всегда была копейка в кармане на удовлетворение своих нужд. И я очень хотел бы, чтобы моя страна была тихой, спокойной и комфортной для жизни людей.

Где бы я ни был (а уже весь мир объехал), два дня – и хочу домой. Больше двух дней не могу быть за пределами своей страны. Не потому, что я Президент, а как человек.

Я хочу, чтобы каждого белоруса тянуло на родину: если ваша душа будет здесь, значит, я не зря прожил свое президентство.