Белорусский писатель, сценарист и драматург Георгий Марчук, который празднует 70-летие, из числа тех литераторов, кто писатель по призванию. Выбирал Георгий Васильевич между литературой и кино и, отдав 17 лет работе на киностудии «Беларусьфильм», все же погрузился в писательство
В свой юбилей дважды номинант на Нобелевскую премию рассказал корреспонденту БЕЛТА об изобретенном жанре, продиктованном современной жизнью, о задумках, которые вызревают уж несколько лет, и о принципах, на каких основывается его творчество.
— Георгий Васильевич, кино вы посвятили большую часть своей жизни, попробовав себя в качестве ассистента режиссера, режиссера, потом и главного редактора на киностудии «Беларусьфильм». Смогли ли реализовать то, что хотели, в кино?
— Нет, к сожалению, экранизирован только один мой роман «Цветы провинции», другие, а их 8, не получили жизни на экране. Чем отличается литературная работа от кино? Литература — работа индивидуальная, ты один на один с листом бумаги, результат зависит только от тебя. Киноработа — коллективный труд, творчество команды людей: режиссера-постановщика, оператора, актеров, гримеров. В этом вся разница. Слишком много условий должно сложиться, чтобы появился фильм. Я рос сиротой, меня воспитывала школа, дом культуры, библиотека, потому я человек компанейский и с увлечением занимался кино. Я учился на Высших курсах режиссеров и сценаристов в Москве, где познакомился с мировым кинематографом. Это и дало огромное развитие для меня как писателя. Все мои романы отличают мощные сюжеты, оригинальное построение, новеллы носят замкнутый сюжет, характер. Когда в 27 лет я дебютировал в литературе с романом «Крик на хуторе», до того написав две пьесы, которые получили оценку на литературных конкурсах, все удивились. Слишком молод был автор для такого эпического произведения. Но бог дал, спасибо. Если говорить о кино, есть еще две работы по моим сценариям — «Письмо Феллини» и «Яблоко Луны». К ним высокий зрительский интерес, картины смотрят в интернете.
— Вы работаете в нескольких жанрах: роман, драматургия, сказки, афоризмы, киносценарии. У вас есть жанровые предпочтения?
— Знаете, у меня странная натура. Я сажусь писать роман и себе говорю, что это будет мое любимое дитя. Заканчиваю, сдаю в печать, через какое-то время берусь за пьесу и снова думаю, что это будет мое любимое произведение. И так каждый раз. В конце концов я прихожу к мнению, что литератор не может не относиться требовательно и с любовь к своему материалу. Когда создаешь, ты, как художник на полотне, воплощаешь жизнь на бумаге. Героев и отрицательных, и положительных нужно ощущать как бы внутренне, не только через слово. И это вдохновение, творческий азарт позволяют создать настоящее произведение. Я реалист, но люблю вставлять некоторые постмодернистские элементы, делать неожиданные повороты. В моих пьесах находится место для фантасмагории, сюрреализма. Иногда, особенно в сказках, действуют фантастические и реальные существа. Но по природе я сторонник реалистической литературы, воспитан на Мележе, Шолохове, Фолкнере, Гамсуне. Это мои любимые мировые писатели и считаю, что реализм бесконечен и безграничен, как и сама жизнь. Человек — космос, настолько он много в себя вмещает, столько происходит событий даже вокруг одного человека, связанных с его характером, судьбой, с некоторыми проблемами общества, что ты становишься исследователем. А исследуя, приходишь к какому-то выводу: ты за разрушение или ты за созидание, за любовь в высоком понимании слова. В этом смысл моей писательской направленности. В течение всей творческой жизни это понимание я развивал. Только к 40 годам осознал, что такое драматургия. Сказки начал писать после 30 лет. Почему? Когда своей шестилетней дочке перечитал все сказки народов мира, решил попробовать написать сам. В основе моих сказок национальный, славянский фольклор с модуляциями в современные реалии. Благодаря этому нашел свой стиль. Книга «Доброе сердце», куда включено 50 сказок (сегодня, к слову, их 60), дважды номинировалась на Нобелевскую премию. Немного осталось, чтобы Андерсена догнать — у него 77 сказок. А в современной быстротечной жизни, когда клиповое мышление и образы, быстро сменяющие один другой, открыл новый жанр для себя — срифмованную прозу. Может, и для литературы, кто знает. Сейчас дорого время каждому, человек стремится за один день столько всего сделать, что писать длинно нельзя — скучно. И надо суметь заложить философию в 15 предложений. Наблюдения я срифмовал в короткие рассказы. Готовлю к публикации.
— Многие ваши произведения переведены на иностранные языки, включая русский, английский, украинский, литовский, болгарский, казахский, польский, македонский. Они включены в школьную программу?
— Белорусские ученики знакомятся с моими сказками. Также читают «Давид-Городокские каноны». А в Македонии сказки включены в школьную программу еще в 1999 году.
— Есть ли у вас, автора 8 романов, 100 новелл, 60 сказок, 500 афоризмов и около 50 пьес для детей и взрослых, ненаписанная книга?
— Есть, конечно. Идей немного, и я не ставлю цель завтра написать роман или пьесу. Но чтобы написать, нужно еще и время. Чаще всего происходит некий толчок, и тогда рождается сюжет и желание его изложить на бумаге. Пьеса появляется за 4-5 дней, роман требует усидчивости. Литературный труд тем и непрост, что нужно сосредоточенно работать. Но есть проекты, которые создаются годами. Так, о задумке написать роман о Кирилле Туровском я еще лет 15 назад заявлял. Это мощный труд, уже собран серьезный материал, но пока не получалось за него взяться. Еще одна идея — роман о современной жизни Беларуси. И два острых сатирических сюжета для комедии.
— Согласны ли вы с утверждением, что писатель вынужден сегодня, чтобы содержать семью, зарабатывать, будучи тем же редактором на киностудии, а о творчестве думать по остаточному принципу?
— Позволю себе не согласиться. Писатель — настолько своеобразная профессия, что даже, скажем, в метро какие-то образы, лица, обрывки фраз могут натолкнуть на ассоциации, вызвать воспоминания. И там же, в метро, писатель достанет салфетку или спичечный коробок, к примеру, и набросает стихотворение. Писатель нацелен на творчество постоянно за счет любознательности и постижения окружающего мира. Просто реализовать это иногда не хватает времени. Я обычно набрасывал свои мысли на салфетках, образно говоря, а уже в выходные дни погружался полностью. А с возрастом времени появилось больше. Сейчас вот оставил должность секретаря Союза писателей Беларуси, я теперь советник-литконсультант, поэтому чуть больше времени появится для реализации своих планов.
— Георгий Васильевич, а вам интересны произведения современных авторов?
— Последние 10 лет читаю главным образом белорусскую периодическую прессу, слежу за российской драматургией и литературой. Читаю в основном «Литературную газету», где отзывы, рецензии, критика. Если меня зацепило, тогда найду эту книгу. Сейчас в российской литературе очень большой интерес к исторической литературе, в художественной литературе история России блестяще отображается. У нас слабее, хотя и у нас есть мастера исторической прозы. Читаю поэзию. Я прикоснулся к этому жанру, написав около 30 текстов песен на музыку композиторов. Но не про то, что «любовь пришла, любовь ушла». Я написал песни о полесских местечках, Полесье, где родился и вырос и которое люблю.
— Кстати, ваша дочь Наталья Марчук тоже известный автор. Быть может, и внучка задумывается о творчестве?
— Наташа дебютировала как драматург, ее детские пьесы, посвященные Новому году, широко ставились и в Беларуси, и в России. Она пишет фэнтези, интересуется европейской литературой, фольклорно-исторической литературой. Первый ее роман «Осторожно, злые гоблины!» вышел в издательстве «Звязда», скоро будет следующий «Осторожно, злые ведьмы!». С дочерью мы разные авторы, но концепция общая — протестуй против зла, держись за добро и будешь счастлив. Это она взяла от меня, а я вырос на доброте людской. Внучка — десятиклассница, немного начала тянуться к творчеству. Пробует себя в сфере дизайна. Дедовы сказки читает. Взрослую прозу пока нет. Может, времени не хватает, ведь учится. Да и роман прочитать, осилить тот же «Крик на хуторе» тяжело.
— Георгий Васильевич, вы от руки в компьютерный век пишете…
— Я пробовал на компьютере набирать — холодно. А на листе бумаги пишешь текст — тепло. В компьютер ты смотришь, уставившись в слова, напряженный весь. А с карандашом в руке — будто художник. Ты пишешь, взгляд от листа оторвал, в окно посмотрел, подчерк разный, когда ты спешишь или нет, видишь, как мысль формируется.
— Наступивший год связан с именем Скорины. В вашем творчестве скорининская тема нашла отражение?
— Недавно в журналах «Маладосць» и «Белая вежа» опубликованы две мои пьесы, посвященные Скорине. Я уже не впервые обращаюсь к личности белорусского первопечатника. Больше 15 лет назад я написал пьесу «Краковский студент», которая была поставлена Валерием Анисенко в Витебске в Национальном академическом драматическом театре имени Якуба Коласа. Сейчас еще две пьесы увидели свет, и, надеюсь, в год 500-летия белорусского книгопечатания они будут поставлены на национальной театральной сцене.
