Бедный белорусский язык

Никита ПАЛЕЦКИЙ

Нет, с точки зрения лингвистических характеристик белорусский язык совсем не бедный и ни в чем не уступает языкам иных народов мира. Бедный он в том смысле, что слишком часто является объектом спекуляций, а иногда – и инструментом борьбы.

Сегодня мы можем оперировать данными последней переписи населения, прошедшей в Беларуси в 2009 году. Тогда более 5 миллионов человек из почти 10-миллионного населения страны назвали белорусский язык родным, а еще более миллиона заявили о свободном владении им как вторым языком. Но при этом менее 24 процентов населения признали, что разговаривают по-белорусски дома.

Обратите внимание: более 2/3 граждан Беларуси, владеющих (по их собственному признанию) белорусским языком, дома, в кругу самых родных и близких им людей, на этом языке не разговаривают, предпочитая ему «великий и могучий».

«Через колено» не получится

Едва ли кто возьмется утверждать, что ситуация за прошедшие с той переписи 7 лет существенно изменилась. Даже несмотря на очевидные в последнее время процессы «мягкой белорусизации» Республики Беларусь.

Звучит парадоксально – «белорусизация Республики Беларусь», – но это одновременно и вызов для страны, и заданный властью политический тренд, и точка общественного напряжения.

Не берусь судить, когда наступит (и наступит ли?) время поголовного использования гражданами Беларуси «мовы» в повседневной жизни. Сам я гражданин русскоязычный, но абсолютно лояльный к белорусской государственности. Комфортно чувствую себя в нашей стране, признавшей равный статус белорусского и русского языков.

В принципе, за счет таких, как я, русскоговорящих граждан можно было бы постепенно (эволюционно, а не революционно) расширять поле применения белорусского языка. Не порывая с русским, я был бы совсем не прочь заговорить еще и по-белорусски.

Только избавьте меня от двух неприятностей:

а) от политических игрищ – когда язык используется в качестве маркера «свой/чужой»;

б) от перетягивания лингвистического каната – когда человек не может понять, на каком конкретно из белорусских языков ему предлагают заговорить.

По пункту первому постоянно вспоминаю одного своего знакомого, принципиально говорящего только на белорусском. Пересекаемся с ним по работе раза три-четыре в год. Имеем ровные, дружелюбные отношения. Но при каждой встрече он считает священным долгом и почетной обязанностью сказать мне: хороший ты во всех отношениях человек, вот заговорить бы еще по-белорусски – цены бы тебе не было.

И я никак не могу понять, к чему человеку с таким упорством демонстрировать свои комплексы. Зачем он так принижает родной язык, постоянно упражняясь в попытках напомнить мне (и, видимо, не только мне) о необходимости выучить «мову». Для моего желания сделать это без понукания места в монологе коллеги не остается.

Неужели трудно понять, что «через колено» говорить людей по-белорусски не заставишь?

Оказывается – трудно.

Национально-ориентированные белорусские партии и движения категорически отказываются признать право той части белорусского населения, которая пользуется русским, общаться, думать, работать на родном для них языке. На том, на котором мать пела колыбельную песню и на котором сегодня снятся сны.

Эти партии и движения грозят немедленной ликвидацией государственного двуязычая, отпугивая от себя и своих программ большую часть населения.

Борются за «белорускость» – и «белорускости» же вредят. Опыт Крыма и Донбасса ничему их не научил.

История с «БелСатом»

Обратимся к недавней истории с белорусскоязычным телеканалом «БелСат», вещающим на нашу республику из соседней Польши и за польские же деньги.

Еще во время создания канала адекватно мыслящие медиа-аналитики предрекали ему заведомую узость аудитории. И не только по причине слабой доступности ретрансляционного спутника Astra, но и из-за «принципиального» нежелания организаторов проекта сделать телеканал двуязычным.

Понадобилось почти 10 лет телевещания без прорыва на широкую аудиторию, чтобы польское правительство заговорило, во-первых – о сокращении финансирования неудачного проекта, во-вторых – о необходимости наполнения его русскоязычным контентом.

Польша поняла, белорусские «патриоты» стоят на своем. У них вообще странности с пониманием ситуации, судя по пикету в защиту «БелСата», выставленному почему-то у президентской Администрации в Минске. Будто решения по телеканалу принимаются там, а не в Варшаве.

1

Но это – к слову.

Ни «имперскости», ни «колхозности»!

Теперь несколько слов о русских «патриотах» в Беларуси, которые также не могут сойти с лингвистических баррикад и рассматривают каждого говорящего на белорусском языке как врага «святой Руси» и потенциального «бандеровца».

Из уст и из-под пера/клавиатуры данных господ постоянно исходят оскорбительные для граждан Беларуси слова о белорусском языке как «языке колхозном».

Вреда для продвижения русской культуры в Беларуси такие русские «патриоты» приносят ровно столько же, сколько белорусские «патриоты» – делу укрепления белорусской государственности своими дискриминационными идеями в отношении русскоговорящей части населения, обвиняя ее в применении «языка имперского».

По мне – так нужна взвешенная государственная программа реализации конституционного положения о двух равноправных языках в Беларуси. За пропаганду тезисов об «имперскости» или «колхозности» одного из них – понятные меры административного взыскания. А в центре всего – пропаганда и демонстрация действительно равного применения обоих государственных языков. Как в Бельгии, где надпись на куртке полицейского и каждая вывеска с названием улицы пишется на французском и фламандском одновременно.

belg_vs

Наш ответ «Ну, погоди!»

Будь я руководителем какого-нибудь белорусского теле- или радиоканала, обязал бы одного ведущего новостной программы говорить по-белорусски, а второго (сейчас мода такая – два ведущих в студии) – на русском. А в следующем выпуске поменял бы их ролями. Пусть наши детишки привыкают к этому естественному положению вещей.

Да, нужна и специальная часть государственной «языковой» программы, чтобы подтянуть сферу применения белорусского языка до «русского» уровня. Сюда бы направить энергию национально-ориентированной общественности.

Сделайте мультик на белорусском языке уровня «Ну, погоди!». И это даст толчок развитию «роднай мовы» куда больший, чем распространение фейковых ужасов о русской культурологической «экспансии».

Моя позиция понятна: каждый человек должен иметь полное право по своему свободному выбору использовать тот язык, который ему удобен.

«Веласіпед» или «ровар»?

И вот, допустим, русскоговорящий гражданин Беларуси воодушевился перейти на белорусский – окончательно и бесповоротно. Имеет же право!

Объясните, национально-ориентированные соотечественники: на каком конкретно из белорусских языков вы предлагаете ему заговорить? На языке оппозиционного Радио «Свабода» или на языке правительственной газеты «Звязда»?

Простому гражданину, обывателю, недосуг разбираться с «русизмами» и «полонизмами» белорусского языка и «официальным» и «классическим» вариантами его орфографии.

Он не историк. Его повседневности не так уж важны перипетии становления белорусской государственности в точке непосредственного соприкосновения Запада и Востока.

Он не филолог. Ему едва ли любопытны нюансы реформы правописания 1933 года и последних правил 2010 года.

Но он видит, что за 25 лет независимой Республики Беларусь белорусы, желающие говорить по-белорусски, так и не пришли к единой трактовке родного языка.

За какой учебник вы предлагаете сесть человеку, начинающему постигать белорусский, и каким словарем посоветуете пользоваться?

«Велосипед» по-белорусски – это «веласіпед» или «ровар»? «Тротуар» – «тратуар» или «ходнік»? А по-русски, наконец, как правильно: «белорус» и «белорусский» или «беларус» и «беларусский»?

И вот что-то подсказывает, это второе препятствие – с разночтениями и вольными трактовками правил правописания и разговорной речи – создает еще один пласт проблем с продвижением национального языка и национальной культуры в целом.

Богатый на красивый слова, выразительные фразы и мелодичное звучание белорусский язык остается объектом политических спекуляций и лингвистических конфликтов. В этом смысле ему, бедному, так непросто пробивать себе дорогу в белорусском социуме.