«Деятели типа Жукова»

Елена ЕЛОВИК

Что стоит за «наездом» журналистов на великих полководцев, и в частности, Георгия Жукова? Недомыслие, сознательное шельмование истории или модный ныне исторический нигилизм? Колумнист Беларуского телеграфного агентства – о попытке осудить с высоты своего дивана Маршала Победы.

Как-то на одном известном сайте, выступающем за свободную и качественную журналистику, наткнулась на размышления о Великой Отечественной войне. Один известный журналист, выступающий за свободную и качественную журналистику, брал интервью у другого известного журналиста, выступающего за свободную и качественную журналистику.

Вот как видит интервьюируемый трагедию белорусов на войне: «Гэта ўсё дзеячы кшталту маршала Жукава, наконт якога тут некаторыя надрываюцца, помнікі ставяць. А ён і да яго падобныя нашых дзядоў кідалі без падрыхтоўкі у бой, бо, бачыце, беларусы былі пад акупацыяй, маўляў, фашыстаў салам кармілі — дык мы вас за гэта ў самае пекла».

Такие умозаключения журналист сделал, насколько поняла, из бесед с выжившими земляками-фронтовиками, которые рассказали ему якобы и о том, что «беларусаў фактычна выкарыстоўвалі як штрафныя батальёны — бралі хлопцаў, мужчын цэлымі вёскамі і не навучаных як след кідалі на перадавую, на кулямёты».

Фамилии ветеранов, понятно, не называются. Такой прием газетчика как ссылка на некие анонимные, обезличенные источники информации удобен и незамысловат: он как бы снимает с него всякую ответственность за растиражированный текст. Знакомая формула — за что, мол, купил, за то и продаю.

По поводу реальности и вымысла когда-то хорошо сказал Леонид Леонов: «Я дневников не пишу… А выдумать я могу все что угодно. Напишу, скажем, что Станиславский сказал однажды — имеется Леонов, а уж вторым планом идет Шекспир. Попробуйте, проверьте, говорил он или не говорил».

Безусловно, мы, журналисты, часто в своей работе ссылаемся на мнение неких анонимных экспертов и наблюдателей. Наши тексты, изобилующие такими фразами, как «уважаемые люди считают», «слышал от авторитетного человека» уже не режут читательский глаз. Но когда в разговоре речь идет о важных исторических событиях, об их осмыслении (и переосмыслении), такая ссылка, как мне представляется, совершенно недопустима. От авторской трактовки факта до фальсификации истории — всего лишь шаг.
Журналист, также как и историк, своими высказываниями может и сплачивать, и раскалывать общество.

Поделюсь посильными размышлениями по существу сказанного в интервью. Во-первых, насколько осведомлена, белорусских национальных формирований в составе РККА в годы Великой Отечественный войны не было. Во-вторых, здравый смысл подсказывает, что маршал Жуков, будучи заместителем Верховного Главнокомандующего и командующим фронтом, разрабатывал и осуществлял стратегические операции с участием армий, корпусов и дивизий и вряд ли посылал в бой роты и батальоны, а потому заниматься их «селекцией» по национальному признаку ему бы и в голову не пришло. В-третьих, целыми деревнями с освобожденных от оккупантов территорий брали не только белорусских ребят, но и российских, украинских, молдавских… И, в-четвертых, именно благодаря «деятелям типа маршала Жукова», стойкости и самоотверженности всего советского народа была одержана победа в этой войне. Так считал мой дед — Тонкович Алексей Максимович, который дошел до Будапешта, был тяжело ранен и лишь благодаря стараниям военных медиков остался жив. Может, мне не верить ему?

Или усомниться в честности Махмута Гареева, ветерана и героя войны, генерала армии в отставке? Вот как известный доктор военных и доктор исторических наук, профессор комментировал «большие» боевые потери и «жестокость» маршала Победы: «Жуков не просто голословно провозглашал требования о сбережении людей. Он своим самоотверженным требовательным отношением к себе лично и боевой подготовке войск, тщательной подготовкой командиров, штабов и войск к каждой операции, предостерегая от оплошностей, настойчиво добивался (насколько это было возможно) наиболее целесообразных решений — всем этим уже закладывал основы для успешного выполнения боевых задач и сокращения потерь в людях и технике.

…Откуда же слухи о жестокости Жукова? Так, например, говорили, что при контрнаступлении под Москвой Западный фронт понес больше потерь, чем Калининский (ЗФ — 100 тыс. и КФ — 27 тыс.). Но при этом умалчивали, что в составе Западного фронта было более 700 тыс. войск, а Калининского — 190 тыс. Если же брать потери в процентном отношении от общей численности войск (что более правильно), то картина получается совсем иная. Безвозвратные потери Западного фронта под командованием Г.К.Жукова составляют 13,5 процента от общей численности войск, а Калининского — 14,2 процента. В Ржевско-Вяземской операции у Жукова — 20,9, а у Конева — 35,6 процента; в Висло-Одерской — 1-го Белорусского фронта — 1,7, а 1-го Украинского — 2,4 процента; в Берлинской операции, где наиболее крупная и сильная группировка противника противостояла 1-му Белорусскому фронту, потери 1-го Белорусского фронта — 4,1, а 1-го Украинского фронта — 5 процентов. Потери 2-го Украинского фронта (Р.Я.Малиновского) в Будапештской операции в 1,5-2 раза больше, чем в Берлинской операции Г.К.Жукова. И так во всех операциях».

Людям гражданским оценить «много или мало» погибших в той или иной военной операции трудно. Десять тысяч погибших — это мало, а сто тысяч — много? А ведь для матери, получившей похоронку, вместе с одним ее сыночком ушел целый мир, целая вселенная. И никакой статистикой горе каждого отдельного человека не прикроешь и не оправдаешь.

В своих «Воспоминаниях и размышлениях» Георгий Константинович с большой любовью писал о нашем народе: «Но, как ни тяжка была ее доля, Белоруссия не склонила головы перед врагом, народ не пал духом, не опустил руки в борьбе с оккупантами», «Большую помощь в очищении территории от противника оказали нам местные жители и партизаны — истинные хозяева белорусских лесов».
Да, во время войны хватало всякого. Были и предатели, и необдуманные решения военачальников, и нелепые смерти. Но если в мае 1945-го наши деды и прадеды оказались в Берлине.

Легковесные и провокационные суждения журналистов, писателей о Великой Отечественной войне — это попытка разрушить главный архетип национального самосознания, посеять червоточину сомнения в массовом подвиге народа, который сохранил в кровавой мясорубке достоинство и проявил свои лучшие качества. Зачем?..

Добавить комментарий