Гениальный невидимка
Со дня создания в Вооруженных Силах СССР ракетных войск стратегического назначения пролетело уже шесть десятков лет. Праздник недавно отметили не только те, кто стоял в строю этих самых могучих и грозных войск, но и те, кто создавал для них мощное оружие, оружие, не позволившее разгореться пламени третьей и последней в истории человечества мировой войны.
На территории Беларуси 36 лет базировалась одна из самых крутых группировок РВСН, которая включала в себя 19 (!) ракетных полков, входивших в состав четырех дивизий. У них на вооружении стояли ядерные ракетные системы средней (Р‑12, Р‑12У, Р‑14, Р‑14У, «Пионер») и межконтинентальной дальности («Тополь»). Гарнизоны ракетчиков были разбросаны по всей республике. Наиболее вооруженной была Гродненская область (6 полков) и штаб дивизии в Лиде. На втором месте — Гомельская и Брестская области: по четыре полка и штабы дивизий в Мозыре и Пружанах. Три стратегических полка «окопались» в Витебской области со штабом дивизии в Поставах. По одному полку замаскировали в лесах Минской и Могилевской областей. Все это страшно беспокоившее западных «друзей» хозяйство, имевшее гриф секретности со многими нулями, находилось под пристальным наблюдением многочисленных разведывательных спутников. Они скрупулезно фиксировали передвижение машин и объектов в районе Речицы, Слуцка, Слонима, Житковичей, Петрикова, Пинска, Ружан, Сморгони, Новогрудка, Полоцка, Ветрино…
Но больше всего их интересовал объект, который находился в столице БССР. В Минске не было ракет и штабов РВСН, но именно здесь, о чем жители столицы и не догадывались, проходила передовая ракетно‑ядерного противостояния СССР и США. Объект носил мирное название — Минский автомобильный завод. Но в его недрах умело растворился еще один завод — производство специальных колесных тягачей (ПСКТ) со своим специальным конструкторским бюро (СКБ‑1), возглавляемым человеком, имя которого знали очень немногие. Но именно этот великий конструктор сделал мощные, мускулистые «ноги» не только для всех ракетных систем РВСН, но и фактически для всего тяжелого вооружения советских Вооруженных Сил. В строю они и сегодня!
С коллективом СКБ‑1 наш легендарный земляк, уроженец города Пинска, Борис Львович Шапошник прошел большой творческий путь: от артиллерийских тягачей большой мощности, транспортеров, установщиков и заправщиков баллистических ракет до стратегических ракетовозов и ракетоносцев. И нет ни одного ракетчика‑стратега, который не знал бы и не имел дела с его машинами, что стали настоящей революцией в тяжелом автостроении. Сегодня очевидно, что без многоосных ракетоносцев Шапошника, без его знаменитых «сороконожек» достичь ракетного паритета с США и усадить несговорчивых янки за стол переговоров не удалось бы. Но эта слава до самой смерти конструктора по причине чрезвычайной секретности его работ была, увы, без имени. Это Борису Шапошнику и его соратникам Роберт Рождественский посвятил проникновенные строки: « … до поры до времени все‑таки остаетесь вы безымянными. Безымянными. Нелюдимыми. Гениальными невидимками… Низкий, низкий поклон вам, люди. Вам, великие, без фамилий».
На примере Бориса Шапошника еще раз убеждаешься, что в природе ничего не бывает случайно.
17 декабря день рождения РВСН, и именно в этот день 17 декабря 1902 года родился великий конструктор!
В ноябре 1949 года Борис Львович начал работать на Минском автозаводе, в 1954 году организовано его СКБ‑1, а в 1959‑м началось серийное производство его уникальных машин зеленого цвета.
В свое время мне посчастливилось общаться с учениками и соратниками гениального невидимки — Владимиром Чвялевым, Владимиром Захаровым, Николаем Савицким, Владимиром Моравским. Чвялев был фактически правой рукой Шапошника, занимал ответственные посты заместителя по НИОКР и первого заместителя, а после его ухода на пенсию возглавил и продолжил дело своего учителя. Захаров трудился в СКБ‑1 со дня его основания, был заместителем главного конструктора, принимал участие в разработке, испытаниях и освоении серийного производства почти всех моделей колесной техники военного назначения. Савицкий участвовал в создании легендарного революционного ракетоносца МАЗ‑547 и его уникального варианта с алюминиевой (!) рамой МАЗ‑547Б. Моравский работал главным технологом ПСКТ. Они‑то и помогли мне окунуться в невероятно увлекательный производственно‑конструкторский мир Бориса Шапошника, в котором рождались специальные колесные шасси, имевшие от одной до 12 (!) осей и способные брать на свои плечи спецгруз весом до 220 (!) тонн.
После того как были созданы РВСН (кстати, их отцом‑основателем, как бы это кому ни не нравилось, был Никита Хрущев), ни один военный парад на Красной площади не обходился без машин Шапошника. Но до самой смерти конструктора‑новатора нигде не называлось имя создателя этих колесных богатырей. В 1982 году увидел свет 5‑й том «Энциклопедии БССР», который, как написано во вступительной статье, является биографическим справочником «о людях, жизнь и деятельность которых связана с Белоруссией». О Шапошнике там нет ни строчки! И это о Герое Социалистического Труда, лауреате Ленинской и Государственной премий, докторе технических наук, заслуженном деятеле науки и техники БССР, награжденном двумя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета», двумя Почетными грамотами БССР. В 2014 году вышел биографический справочник, посвященный Героям Социалистического Труда, «Твои Герои, Беларусь». И в нем, увы, о Шапошнике рассказывается скупо, с ошибками, да еще и с потерей заслуженных наград.
Накидка человека‑невидимки была надета на Бориса Львовича 25 июня 1954 года, когда по инициативе министра оборонной промышленности СССР Дмитрия Устинова в структуре Минского автозавода было образовано СКБ‑1.
Оно ориентировалось на создание многоосных полноприводных тягачей военного назначения. А до этого Шапошник был хорошо известен и заслуженно занимал высокие должности главного конструктора крупнейшего в СССР Московского (в те годы — ЗиС), а затем Ульяновского (УльЗиС) и Новосибирского (НАЗ) автозаводов. За организацию производства ЗиС‑5В в Ульяновске он был в 1944 году награжден орденом Трудового Красного Знамени, а за разработку грузовика с дизельным двигателем УльЗиС‑253 — орденом «Знак Почета». После передачи в 1949 году Новосибирского завода в химпром Шапошника с группой его соратников перевели на Минский автозавод и назначили на должность с весьма мудреным названием — «начальник конструкторского бюро объекта». Этим объектом был тяжелый карьерный самосвал МАЗ‑525 рекордной грузоподъемности — 25 тонн! Конструкторскую документацию этой машины «могучая кучка Шапошника» в количестве 12 человек разработала всего за 10 месяцев, что позволило уже в сентябре 1950 года начать ее производство. С тех пор все на заводе знали, что любая порученная Шапошнику работа будет выполнена с высочайшим качеством и в срок. Не случайно именно ему доверили возглавить совсекретное СКБ‑1.
Историческим и судьбоносным для коллектива СКБ‑1 стал визит на Минский автозавод в январе 1958 года руководителя советского государства Никиты Хрущева. Зная о его увлечении ракетами и умело используя ситуацию, Борис Львович, хитро улыбаясь, намекнул, что его могучие машины могут подставить свои плечи под ракеты не только в качестве тягачей, но и стать настоящими ракетоносцами. О, зерна, что называется, упали на благодатную почву! Сам того не ожидая, получил Шапошник весомую поддержку и со стороны курировавшего оборонную промышленность Дмитрия Устинова, который, как оказалось, был давним и ярым сторонником создания мобильных ракетных комплексов.
Сотрудничество СКБ‑1 с РВСН началось с созданного еще в 1956 году одноосного тягача МАЗ‑529В, который использовался в качестве установщика ракет и на пусковой стол, и в шахту. За эту машину Шапошник получил орден «Знак Почета». На ура был принят и буксировщик тележек со стратегическими ракетами — четырехосный полноприводной МАЗ‑535А (опытный образец изготовлен в 1956 году), и седельный тягач МАЗ‑537Г. Обе эти машины долгие годы были завсегдатаями парадов на Красной площади. Но это были ракетовозы, а впереди стояла задача по созданию колесных ракетоносцев.
Первые ракетные примерки начались после того самого памятного хрущевского визита. В качестве шасси для самоходных пусковых установок ракетных систем «Ладога» и «Онега» Шапошник в 1959 году изготовил МАЗ‑535Б. И хотя в серию ракетоносец не пошел, начало было положено. Надо сказать, что у Советской Армии было не только очень много танков, но и мощнейшее танковое лобби, имевшее своих людей во всех эшелонах власти. Поэтому в качестве базы для ракетных установок очень долго навязывалось гусеничное шасси. Именно Шапошнику с помощью своих машин удалось победить любителей лязга гусениц и убедительно доказать, что колесные шасси лучше. В угоду американской моде, где пусковые установки размещались на полуприцепах, КБ НИИ‑1 попыталось сделать для ракеты системы «Темп» СПУ на базе седельного тягача МАЗ‑537Г и полуприцепа МАЗ‑5248 с гидроприводом. Кстати, в структуре СКБ‑1 у Шапошника было отдельное подразделение, которое занималось разработкой и изготовлением специальных полуприцепов. Но Борис Львович упорно шел по своему пути. Пусковую установку он видел только в виде полностью автономного шасси без всяких там прицепов и полуприцепов. В 1960 году, сняв с тягача МАЗ‑537Г седельное устройство, он предложил его для ракеты Р‑17. Но восемь колес тогда все‑таки «переехали» гусеницы. Торжествующие «танкисты» приняли на вооружение самоходную пусковую установку на базе САУ ИСУ‑152, известной среди фронтовиков под именем «Зверобой». Но радовались они недолго. Шапошник не сдался. 20 апреля 1962 года начались обкатка и заводские испытания, как оказалось впоследствии, его самого знаменитого шасси — МАЗ‑543, выпуск которого продолжается и сегодня! 543‑й стал для него как самолет У‑2 для конструктора Поликарпова, Ан‑2 для Антонова или Ми‑8 для Миля. Машина получилась настолько удачной, что уже осенью вышло постановление советского правительства о замене гусеничного шасси ракеты Р‑17 на восьмиколесный вездеход МАЗ‑543. Колеса наконец‑то победили гусеницы, и «Зверобои» уступили свое место молодым мускулистым автобогатырям Шапошника, получившим у водителей гордое имя «Ураган»! Ракетный комплекс назвали «Эльбрус», а мировую известность он получил под именем «Скад».
Но создавался МАЗ‑543 прежде всего для пусковой установки новой советской двухступенчатой твердотопливной ракеты системы «Темп‑С» с дальностью полета 900 (!) километров. В связи с тем что ракета получилась очень длинной и не помещалась на шасси, Шапошник решил рассечь общую кабину экипажа на две отдельные, а между ними положить ее головную часть. Подобная компоновка нигде в мире не применялась и стала своего рода визитной карточкой СКБ Шапошника. 29 декабря 1965 года новый ракетный комплекс, по всем параметрам обогнавший хваленый американский «Першинг», был принят на вооружение РВСН, а затем передан ракетчикам сухопутных войск. За создание и организацию серийного выпуска спецшасси МАЗ‑543 Борис Львович в 1968 году награжден орденом Ленина и стал лауреатом Государственной премии СССР. Главный конструктор ракеты комплекса «Темп‑С» Александр Надирадзе получил орден Ленина, а создатель пусковой установки Георгий Сергеев — Ленинскую премию. К слову, МАЗ‑543 пришелся ко двору не только в РВСН, на его плечах разместили более 70 образцов вооружения и специального оборудования. Нашел он себя и в народном хозяйстве.
Фото из архива МЗКТ и автора.
Николай КАЧУК, «СБ. Беларусь сегодня»
