Художественный руководитель Театра-студии киноактера, народный артист Беларуси Александр Ефремов номинирован на премию Союзного государства за 2019-2020 годы в области литературы и искусства.
… Как режиссеру и творцу Ефремову интересен человек с большой жизненной ношей. И неважно что это – бой со смертью, неразделенная любовь или безысходная жизненная ситуация.
Мастер коллекционирует такой «живой» тип личности. Ему одинаково интересен и мужественный танкист Колобанов, прорывающий вражеские линии минных заграждений, и наивная Дунечка-малолетка, влюбившаяся в заезжего актера, и рисковый снайпер Яшин, вызвавший на дуэль опытного немецкого капитана.
Александр Ефремов в прошлом веке хотел улететь в космос, чтобы разгадать его тайны и покорить неведомые планеты. Потом, повзрослев, видимо, понял, говоря словами поэта, что «до ближайшей живой звезды тысячи лет езды». А потому в центре внимания художника – простой земной человек, со своими печалями, заблуждениями, страстями, поражениями и победами.
Только два абитуриента получили пятерки
— Вы родились в Нижнем Новгороде, а спустя десятилетия, волею судеб, оказались в Беларуси. А что вспоминается из школьной поры?
— В младшей школе был самым маленьким в классе. В придачу еще и круглым отличником, влюбленным в девочку, которая дружила с лучшим спортсменом школы. Страшно задевал такой расклад, я хотел изменить ситуацию, стать сильным, умным и заметным. С 8 класса начал активно заниматься спортом, мечтая стать в будущем летчиком, а затем и космонавтом. Удивительно, но за лето подрос на 11 сантиметров, накачал мускулы… Заработал на стройке деньги и сшил себе из брезента джинсы, которые были тогда на пике моды. И осенью в школу пришел совершенно другим человеком.
— Девочка обратила внимание?
— Нет, но уже и неважно было. Я тогда запоем читал книги, погружаясь в мир героев, жил их мечтами и страстями. Хотелось узнать как можно больше, до всего докопаться. Тем более, что планы строил амбициозные: после школы решил сразу же поступать во ВГИК.
— Неслыханная дерзость, я бы даже сказала наглость…
— Именно наглость! Написал работу на предварительный конкурс и ждал ответа. Когда понял, что не допустили к экзаменам, поступил на актерский факультет Горьковского театрального училища. Через год ушел в армию. Именно там снова «взялся за старое»: написал работу на предварительный творческий конкурс и послал во ВГИК. Демобилизовался, приехал домой и вскоре получил приглашение на допуск к экзаменам. А в конкурсе тогда на одно место претендовало 200 человек! От России на специальность «режиссура» брали лишь пятерых. Тогда очень уважительно к этой профессии относились.
На первом туре экзаменовали подмастерья, недавние старшекурсники. Они скорее выясняли не то, что знаешь ты, а демонстрировали то, что знают они. Вопросы, которые задавали, помню до сих пор. Колористическое решение картины Рембрандта «Артаксеркс, Аман и Эсфирь», портреты Пушкина в русской живописи, опера «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева и… экономика Мозамбика. Вроде кое-что ответил: Пушкинский музей посещал, работы Рембрандта видел, либретто Прокофьева тоже читал, ну а с портретами Александра Сергеевича кисти русских живописцев тоже был знаком. Тем не менее экзаменаторы поставили тройку. Однако решил не сдаваться, пошел на второй тур, хотя бы для того, чтобы обрести опыт и закалить характер. Да и возвращаться в Горький проигравшим было стыдно.
— Судя по всему, во втором туре вам повезло гораздо больше?
— Каждому абитуриенту присвоили номера, засекретив таким образом для объективной оценки наши работы. Писали сценарий на тему «День, который запомнился на всю жизнь». Когда я рассказал Александру Панкратову-Черному, с которым познакомился еще до поступления, содержание сочинения, он выдал вердикт: «Собирай документы. Это ВГИК. Ты, дурак, что ли?» Я смутился и начал готовиться к отъезду домой. Но перед этим забежал в деканат забрать документы. Каково же было мое удивление, когда узнал, что только два абитуриента со всего потока получили пятерки, причем одним из них был я. Стало ясно, что поступил.
Я выглядел тогда, наверно, не очень респектабельно: только что пришедший из армии, с нелепой челкой, в мешковатом, явно не по размеру пиджаке старшего брата. Все пальцем на меня показывали: мол, вот он, счастливчик! Так на какой-то момент я стал местной знаменитостью.
— Блатных много поступало?
— Почти в каждой мастерской были те, кто имел отношение к мэтрам советского кинематографа. Однако все не так однозначно. Многие мои однокашники опровергли небезызвестную фразу о том, что на детях великих природа отдыхает. Павел Чухрай, Карен Шахназаров, Никита Михалков оказались гениальными режиссерами. Николай Скуйбин, к примеру, сейчас декан режиссерского факультета ВГИКА… Это не случайные люди в своей профессии.
Однажды попросил Высоцкого…
— Не было ощущения чужака в таинственном мире громких фамилий и больших людей?
— Абсолютно. Я почувствовал, что это мое дело, овладел актерским мастерством, много знал, да и с ребятами, будущими мэтрами советского кинематографа, сложились нормальные уважительные отношения. Несколько раз на третьем курсе мои и Вадима Абдрашитова студенческие работы возили по московским вузам. Причем организаторы мероприятия пошли на хитрость: на разогрев показывали наши фильмы, а потом собравшимся преподносилось главное блюдо – для молодежи часа два пел Владимир Семенович Высоцкий.
— То есть вы видели живьем самого Высоцкого?
— Не ходил к нему в гости и водку в одной компании не пил. Я бывал частенько на площадке у моего мастера Александра Борисовича Столпера, который снимал фильма по пьесе Константина Симонова «Четвертый», в котором одну из главных ролей играл Владимир Семенович Высоцкий. Там мы и общались, мимоходом.
– Могли представить, что разговаривали с человеком, имя которого станет одним из символов эпохи?
— Я восхищался им как необыкновенно талантливым человеком. В нем было столько жизни, что предположить его смерть и горькую вселенскую славу после было невозможно. Тогда вообще казалось, что впереди у нас всех столько прекрасного…
А однажды попросил: «Владимир Семенович, я даже по-своему вгиковскому студбилету не могу попасть в вашу Таганку, ни одного спектакля не видел. Помогите!». Он пообещал. И вот подошел я в условленное время к служебному входу и жду, когда Владимир Семенович выглянет. А вокруг толпилось море народа в надежде хотя бы одним глазом увидеть своего кумира. И тут выглядывает Высоцкий, озирает ватагу, замершую от восторга, и кричит: «Саня, ну ты где? Иди сюда!». И я иду сквозь толпу, ощущая всеми фибрами души, что это значит для меня не меньше, чем сам спектакль.
Европа отказалась от своих корней
—Никита Михалков, Николай Бурляев, Карен Шахназаров, Вадим Абдрашитов… Вы учились вместе со многими выдающимся мастерами культуры. Встречается иногда со своими однокашниками? Обсуждаете, скажем, отношения между нашими странами?
— Конечно, встречаемся. Ни от одного из них не слышал отрицательных отзывов о Беларуси. Очень близка гражданская и социальная позиция Карена Шахназарова. Восхищаюсь его обостренным чувством современности, умением выделить самое главное в плоскости времени. Он не раз подчеркивал, что все картины, которые он делал, обращал не только к зрителям России, но и Беларуси.
— Не кажется ли вам, что тесные интеграционные связи между Беларусью и Россией – это заслуга первых лиц? А что будет, когда они передадут эстафету другим руководителям?
— Будущее нашего Союза зависит от того, какую систему ценностей выбираем. Существует низовая базовая культура, на которую в Советском Союзе опиралось мое поколение. Ее компоненты – патриотизм, историзм, этика и нравственность. К сожалению, эти духовно-гуманистические составляющие постепенно утрачиваются. Наши страны вроде пытаются «восстановить связующую нить»: стали больше внимания уделять формированию у подрастающего поколения целостной и многогранной картины мира, воспитанию чувства патриотизма, гражданственности и ответственности за все происходящее.
Мы являемся свидетелями того, что Запад, забыв о своей великой культуре, своих корнях и истории, движется в непонятную для нас сторону. То, что было табуированным в общепринятых морали и этике, вдруг становится возможным, потом допустимым, затем и вовсе обязательным. Европа фактически отказалась от своих духовных христианских корней, утратив и поправ традиционные ценности. В погоне за сомнительным идеалами, прикрываясь фальшивой толерантностью и псевдодемократией, возводя эти идеи до абсурда, она начала терять свою идентичность, здоровый консерватизм. На мой взгляд, такая неразумная политика европейского истеблишмента ведет народы к интеллектуальной и моральной катастрофе.
Грустно, конечно, наблюдать за этими процессами, однако, как сказал Александр Кушнер,
Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.
Тарковского забыли быстро
— Наша с вами беседа происходит в день, когда выдающемуся мастеру советского кинематографа Василию Шукшину исполнилось бы 90 лет… И это, наверно, тоже добрый знак…
— Люблю Шукшина, писал дипломную работу по его рассказу. Я был первым студентом ВГИКа, кто получил учрежденную стипендию имени Василия Макаровича. Это очень масштабная и гениальная фигура! Блистательный режиссер, замечательный писатель. Артист с большой буквы. Уверен, что если бы он снял, как планировал, «Емельяна Пугачева», то произвел бы на зрителя не меньшее впечатление, чем знаменитая «Калина красная». Мастеру было свойственно удивительное ощущение художественной правды, он сумел очень ярко и метко раскрыть многообразие человеческих характеров. Шукшина окружали высочайшей культуры творцы – однокурсниками его были Тарковский, Кончаловский, которые учились в мастерской Михаила Ильича Ромма. И они были и остаются одинаково великими, важными и необходимыми искусству.
— Подумалось, что сегодня тому же Андрею Арсеньевичу тяжело было бы работать с его-то траекторией полета…
— Согласен с рассуждениями Андрона Кончаловского о том, что в искусстве только демиурги, гении остаются на века, а у остальных художников судьба не завидна: или не заметят, или забудут. Тарковского быстро забыли, а ведь он гений. Такого масштаба режиссеров в 20 веке человек шесть, не больше – Бергман, Куросава, Антониони, Феллини…
Картины «Иванова детство» и «Андрей Рублев» — это недостижимые вершины киноискусства. Бергман написал: «Тарковский открыл мне дверь в комнату, о существование которой не предполагал». И он вошел в нее, как мальчик в таинственный замок. А Андрей Арсеньевич в этом замке жил и чувствовал себя вольготно. Бергман признавал уникальность и неповторимость гения Тарковского.
Сегодня снимают и жук, и жаба
Никита Михалков в своей школе читает актерам курс под названием «Работа с непрофессиональным режиссером». Сегодня снимают и жук, и жаба. Различные приемы, технические решения, секреты монтажа нахапают из интернета, а о смыслах, содержании совсем не думают. Но ведь важно ответить не только на вопрос «как», но и «о чем» снимать кино? Против чего ты, сам автор, выступаешь? Какие ценности способен защитить? Где твоя личностная позиция?
— Завершается реконструкция здания на проспекте Машерова,33, и вскоре Театр-студию киноактера ожидает переезд?
— В начале июля сцену уже апробировали: сыграли на ней премьеру спектакля «Фальшивая нота». Я ставил его по пьесе французского драматурга Дидье Карона. Страстное, антифашистское, талантливейшее произведения писателя.
Здание хорошее, добротное. Правда, есть претензии к технической оснащенности, но тем не менее с 1 сентября переходим туда и будем находиться там, пока идет ремонт кинотеатра «Москва». Мечтаем сюда опять вернуться, потому что это место особое, намоленное… Да и зал здесь замечательный: сцена невысокая, актер находится практически в нескольких метрах от публики. В такой атмосфере врать тяжело, возникает уникальный эффект присутствия зрителя, проживающего каждую эмоцию героя.
«Новаторски оскверненный труп классики»
— Если бы вам дали огромное количество денег на картину, о чем бы она была?
— С удовольствием снял бы историческую картину о шкловском балете. В 18 веке Беларусь, вопреки расхожим утверждениям, не была задворками Европы. Здесь спектакли игрались на семи языках! Граф Семен Зорич, сосланный Екатериной II в Шклов, основал в городе театр, куда считали честью приезжать гости из зарубежья. Историки театра утверждают, что здешние представления превосходили по великолепию придворные русские, польские, австрийские и французские спектакли.
У графа Семена Зорича, решившего сделать в Шклове столицу «а ля» Санкт-Петербург, в балете танцевали две белорусские сестры-крестьянки Азаричевы, которые имеют отношение к формированию русского и европейского классического балета. Им давали уроки знаменитые итальянские и французские педагоги. Это же грандиозные факты! У Зорича собирались выкресты, проворовавшиеся чиновники, дуэлянты. Вели разгульную жизнь. Граф же подкладывал своих актрис под того, кому ему было выгодно… А потом Екатерина II отправила туда с ревизией Державина. Вскоре после «аудита» граф умер, а эти сестры оказались в разных городах: одна – в Варшаве, другая – в Петербурге. Кстати, родственник Зорича, помещик, живший под Харьковом, – ближайший друг Александра Сергеевича Пушкина! Он слыл плейбоем, был одним из первых любовников Анны Петровны Керн. Как видите, там такую лирическую историю можно закрутить!
А еще хотел бы сделать кино о современной Беларуси. Почему-то нынешние драматурги высокомерно обходят вниманием актуальные проблемы сегодняшнего дня. При царизме, при «совке» драматургия, литература, театр, кино занимались не фантомными, а реальными болями людей, которые нас окружают. А сейчас таких произведений совсем немного.
— Кстати, буквально на днях в Беларуси отмечали 80-летие Валерия Рыбарева. Его фильм «Меня зовут Арлекино», нащупавший когда-то нерв общества, был одним из самых кассовых в Союзе. По-моему, 40 миллионов просмотров за год.
— Безусловно, «Меня зовут Арлекино» – это одна из самых ярких и востребованных лент, она как раз таки о действительных, а не фантомные болях времени, молодых людей и их родителей. Она стала поистине откровением в те годы. А где сейчас такое кино?
– Наверно, снять абсолютно правдиво боятся, а кривить душой не хочется…
– Я наблюдаю какой-то этический переворот. Происходит то, что происходить не должно. И вот уже три сестры Чехова, согласно фантазии режиссера, превращаются в лесбиянок, а Гамлет становится мазохистом и эротоманом. Стоит возразить авторам, порассуждать о том, что подобные аналогии отдают бредом – и тут же найдутся активные адепты подобных трактовок и тебя подвергнут порке, обвинят в примитивности мышления.
– А еще как по команде набегут продвинутые критикессы и начнут вопить: мол, ретрограды зажимают гениального художника… Грустно, что сегодня режиссер, показавший зрительному залу оголенные ягодицы, моментально становится новатором, а его психиатрические потуги называют муками творчества…
– Вольные фантазии на темы классических произведений в практике мирового искусства стали уже привычным делом. Подобный подход рассматриваю как «новаторски оскверненный труп классики». Нетрадиционная трактовка – это когда Тузенбах в «Трех сестрах» убивает на дуэли своего партнера только потому, что тот решил жениться на натуралке. Когда за новизну принимается половая распущенность, презрение к социальному строю той страны, в которой живешь, – это не новаторство, а подделка! Все, что произошло за 2 тысячи лет с человечеством, по меньшей мере странно. Господь Бог дал нам 10 заповедей с единственной целью – уберечь агрессивное, злобное, жадное существо от самого себя. За это время что-то изменилось? Зла, ненависти, подлости, зависти стало меньше? Боюсь, что это не так.
По-прежнему смысл жизни заключается в одном единственном – в самосовершенствовании. Если ты оставишь после себя как можно больше добра, света, любви, наверно, тем самым исполнишь свою миссию по отношению к Господу Богу. Таково по крайней мере мое стремление и мое понимание. Вы можете назвать его узким, примитивным, но я верю в то, что человек заслуживает лучшей участи и для себя, и для своих детей. В своих кино и театральных работах я всегда закладываю позитивную программу, потому что верю в человека.
Россию троллили, но она устояла
— Что из увиденного за последний год-два вы бы назвали фильмом-событием?
— Сильное впечатление произвела картина «Движение вверх». Она вышла как раз в то время, когда Владимир Владимирович Путин рассказал миру о создании нового вида вооружения. В картине было показано, что русский человек «в минуты роковые» способен сконцентрироваться, достичь цели, победить… А вслед за лентой Антон Мегердичева вышел ряд картин того же порядка, сплотившие российскую нацию. И когда со всех сторон Россию троллили, она устояла. Вот в чем сила истинного киноискусства!
Недавно на фестивале посмотрел замечательную польскую картину «Холодная война». Там нет привычного взгляда на русских как на уродов, которые испохабили все на свете. Это удивительная щемящая история о том, как в послевоенной Польше композитор-музыкант влюбляется в деревенскую певицу и надеется сбежать вместе с ней на Запад во время гастролей. Несмотря на расставания, превратности судьбы, трудности характеров, Любовь побеждает. И это так здорово, так мощно…
— Александр Васильевич, в будущее заглядываете со страхом?
— Со всех сторон нас убеждают в том, что в конце концов человечество себя погубит. Но я верю, что оно все-таки очнется, одумается. Причем вижу вокруг себя немало единомышленников, которые, как и я, полагают, что в мире есть место доброте, любви, здравому смыслу, заботе о детях и внуках. Достичь духовного совершенства нелегко, однако в этом заключен смысл существования искусства да и самого человека.
Елена ЕЛОВИК
