Всем этим «-язычным» моё художественное чутьё отказывает в подлинности….

Хорошо жить в небольшом городе, например, в Волковыске. Здесь тебя все знают, привечают, уважают.

Я – не о краеведении. В каждом маленьком городке живет свой местный, дотошный историк. Собирает по крупицам сведения о прошлом своего края.

Я – о литературе. Поэт Георгий Киселёв публикуется в российских, белорусских, польских литературных журналах. Русский человек по рождению – Георгий Иванович Киселёв 35 лет живет в Волковыске, считает себя русским белорусом, здесь у него родилась поздняя дочь. Человек он чрезвычайно скромный, не любит суеты и движений вокруг своего имени, работает в тишине, к своему творчеству требователен, так и говорит: «Я сам себе был и остаюсь таким безжалостным редактором, которого невозможно ни уговорить, ни подкупить…»

Он пишет стихи, делает переводы с немецкого. По его словам: “Рильке затмил собой все мои бывшие авторитеты в русской поэзии, перевёл на русский две его книги “Часослов” (книга молитв, произносимых в церкви по часам) и “Книгу картин”.

Особенно пронзительны его стихи, посвященные военной тематике, она ему близка, так как относит себя к детям военного поколения.

28 марта ездила в Волковыск на юбилейный творческий вечер поэта Георгия Киселёва. В зале районной библиотеки собрались его коллеги, друзья, товарищи, ветераны, просто хорошие люди, с музыкальными номерами выступали преподаватели музыкальной школы, студенты читали его стихи. Сам Георгий Иванович аккомпанировал себе под гитару, успела записать его песню «На поверке». Всем залом пели на его стихи «Песню о Волковыске».

Талантливый человек талантливо во многом. Георгий Иванович хорошо рисует карандашом, в технике маслом. В молодости 9 лет работал журналистом на Камчатке, сохранились его акварели, в них много света, воздуха, яркие краски, чувствуется радостное настроение.

Что может привести литератор литератору, чем порадовать? Мой подарок был скромным – в мартовском номере журнала НЁМАН вышло мое большое интервью (22 страницы) с поэтом, переводчиком, критиком, давним автором издания – «То, что угодно Господу, не пропадет». Шутка ли, имениннику исполнилось 80 лет.

Сказала гостям вечера — Волковыску повезло, здесь живет такая творческая личность, поэтом написано много стихотворений и картин, посвященных городу. Приведу отрывок.

Волковыск, Волковыск, Волковыск,

Ты по горочкам катишься вниз.

И не знаешь, который уж век

Ты по горочкам прыгаешь вверх.

Я не знаю – ну что за корысть:

Так тебя полюбить, Волковыск,

Что тебя, разобрав чемодан,

Предпочесть всем другим городам.

Здесь рядом лес и по соседству луг,

И все поля окрестные близки,

И как в большой деревне все вокруг

Тебе соседи или свояки.

                      П р и п е в

Меня приветил древний городок,

Семи холмами к небу вознесён.

Слышнее здесь мой тихий голосок,

Звучней моей гитары перезвон….

Писатели так устроены: в повседневной жизни ищут общения среди единомышленников, их может быть не более 3-4-х человек, часто не из писательского круга, делятся радостью от прочитанной книги или возмущаются очередной самовлюбленной бездарностью. Для меня знакомство с Георгием Ивановичем стало знаковым ориентиром, часто ему первому отсылаю на оценку свои рабочие рукописи, советуюсь, привыкла к его строгости, он не стесняется, когда ругает, за что ему бесконечно благодарна, но и хвалит редко. У критика Киселёва отменный эстетический вкус, тонкое чутье на талант, богатый багаж знаний из прочитанных книг, что помогает ему сравнивать прошлое и день нынешний, часто сравнения те не на пользу молодого поколения поэтов и писателей.

В разговоре по телефону можем долго обсуждать чью-то чужую стихотворную строку, при встрече любезничаем, в письмах бываем крайне раздражены и недовольны друг другом. Часто его разбор моего рабочего текста напоминает разгром, но я спокойно отношусь к его урокам, больше переживаю, что мой старший друг переживает и все так близко принимает к сердцу.

Пишет мне: «Ирина Сергеевна, сразу прошу у Вас прощения за то, что, может быть, не оправдаю Ваших ожиданий на благоприятный похвальный отзыв. Но мы с Вами литераторы, а её Величество Литература — дама весьма суровая. А коли уж мы ей служим, то между собой обязаны быть «как на духу», т.е. как на исповеди… Я всегда писал Вам только так, как думаю сам. И надеюсь, что это моё мнение не повлияет на наше взаимно уважительное и нежное отношение друг к другу».

Отрывок из интервью.

«Самый подлинный исконный русский язык, зафиксированный в позапрошлом веке В. И. Далем, звучал вокруг меня в моем детстве естественный, как воздух. Этот подарок судьбы оценил только в мои нынешние годы. Поэтому я, конечно, считаю себя русским литератором, живущим в Беларуси.

Разумеется, человек, родившийся в Беларуси, по определению должен бы творчески самоопределяться на национальном языке. Но истоки этого выбора языка закладываются в детстве. Если у писателя нет в загашнике деревенского детства и памяти материнской хаты, ему при всём желании не удастся создать произведения, претендующие на звание национальной литературы. Это как голос, который ставит человеку в детстве сама природа. Этот вкус к Слову, который ставит в детстве сам язык, любой, в данном случае белорусский. На мой взгляд, потом во взрослом состоянии начитать, впитать этот язык из книг Купалы, Коласа, Шамякина, Короткевича, Быкова и других языкотворцев белоруской литературы, наверно, и возможно, но потребует многих лет и усилий. И всё равно идеал – знание языка во всём его объёме и глубине — останется недостижим.

В нашем литературном обиходе есть авторы, которые позиционируют себя как белорусские писатели, пишущие на русском языке. Это как правило горожане во втором или третьем поколении, впитавшие в себя и от родителей, оторвавшихся от национальной почвы, и через русскую литературу в школе, через телевидение и интернет — русский язык. Кроме того, русский язык ещё со времён Советского Союза остаётся языком межнационального общения. На бытовом уровне тоже ведь везде звучит русская речь. Такие авторы идут по линии наименьшего сопротивления, пишут на русском языке. Вот тогда-то и возникает та литература, принадлежность которой к русской весьма проблематична. Конечно, она претендует на определение её как русскоязычная. От русской литературы её отличает многое, прежде всего сделанный неживой язык, манерность, некритичное следование литературным образцам, а то и явное эпигонство. Это в лучшем случае. А в худшем – глухота к русской речи, к русскому языку от его лексики до грамматики, постоянное нарушение грамматических норм.

В самом этом слове «русскоязычный» мне чудится нечто, означающее литературу второго или третьего сорта, нечто, состряпанное наспех или по давно отжившим меркам и рецептам. Точно так же я расцениваю и слово «белорусскоязычный» (автор). Всем этим «-язычным» моё художественное чутьё отказывает в подлинности».

Ирина Шатыренок