Недавно в свет вышла книга «Имя на площади Победы», посвященная одному из выдающихся белорусских зодчих Народному архитектору СССР, Заслуженному строителю БССР, академику Белорусской и Российской академий архитектуры Георгию Заборскому. Автор масштабного труда, написанного в мемориально-публицистическом жанре, известный журналист, писатель, четырнадцать лет руководивший Белорусским телеграфным агентством, Яков Алексейчик.

 

Монумент на площади Победы, кинотеатр «Пионер», Театр юного зрителя, главное здание аэропорта «Минск-1» – все, к чему прикасались руки Георгия Заборского, вошло в золотой фонд белорусской архитектуры. Построенный по его проектам отрезок столичной улицы Ленина сравнивают с улицей Росси в Санкт-Петербурге, здание Минского военного суворовского училища – с Константиновским дворцом, тоже на берегах Невы…

– Яков Яковлевич, какое место, выражаясь языком современных медиа, в рейтинге наших зодчих занимает Заборский?

– Собирая материал для книги, многим видным столичным архитекторам задавал этот же вопрос. И они под номером один называли Георгия Владимировича Заборского. История Беларуси имеет двух Народных архитекторов СССР – Владимира Короля и Георгия Заборского. А это звание в среде градостроителей почитается выше, чем Герой Социалистического Труда.

– …и оба они являются авторами памятника на площади Победы в столице…

– Владимир Адамович Король был его однокашником по учебе в академии художеств в Ленинграде, начальником и другом, соучастником его успехов, взлетов, падений и новых взлетов. В паре с ним Заборский одержал окончательную победу на конкурсе, который проводило белорусское правительство после решения возвести в Минске монумент в честь победы в Великой Отечественной войне и в память о погибших воинах Советской Армии, партизанах и подпольщиках. Первоначально этот величественный монумент планировалось разместить на Центральной (ныне Октябрьская) площади, однако потом на ней решено было поставить памятник Сталину, потому для обелиска выбрали Круглую площадь, которая теперь называется площадью Победы.

– Правда ли, что идея такого монумента родилась у Заборского тогда, когда Минск еще был оккупирован гитлеровцами?

– Георгий Владимирович в полной мере вкусил солдатского хлеба в первые же недели войны. Уже 24 июня он добровольно ушел на фронт, ни на секунду не сомневаясь в том, что «наше дело правое, победа будет за нами». Был тяжело ранен во время одной из контратак в боях за Смоленск. А первые эскизы памятника начал создавать еще в 1942 году, находясь на излечении в городе Троицк.

Георгий Владимирович вспоминал, что однажды госпиталь посетил руководивший тогда Челябинской областью Н.С.Патоличев, и ему предложили «посмотреть на сумасшедшего белоруса», который проектирует памятник победы для родного Минска. Патоличев побеседовал с ним и распорядился хотя бы простынями отгородить в палате место, где Заборский работает над своей задумкой. А потом судьба свела их в Минске, куда в 1950 году Николай Семенович приехал на должность первого секретаря ЦК КПБ. При встрече, вспоминал Георгий Владимирович, он узнал бывшего солдата и, пожимая руку, сказал: «Будем строить памятник!». Еще через четыре года оба присутствовали на открытии обелиска.

– Вы пишете, что в тогдашних СМИ открытие памятника Победы освещалось довольно скромно. Почему?

– Из союзных ежедневных изданий об этом событии написала только «Правда», а «Известия» и «Комсомолка» промолчали. Надо полагать, что в рамках Союза тогда памятников возводилось много, еще больше их предстояло возвести. Возможно, не сразу были осознаны и высокая художественная ценность минского монумента, и та значимость, которую подобные творения могут приобрести в народном сознании. А вот сами граждане иначе отреагировали на появление обелиска в центре столицы. Оперная певица Народная артистка СССР Тамара Николаевна Нижникова вспоминала, что многие из присутствующих на открытии плакали, становились на колени. Г. В. Заборский тоже писал, что началось «сплошное паломничество к этому священному месту». Были не только слезы в глазах, были и молитвы. Так началась жизнь монумента, без которого теперь невозможно представить и нашу столицу, и нашу республику.

Вообще-то, на мой взгляд, послевоенной Беларуси повезло и с зодчими, и с руководством. Вспомним о таких крупных фигурах, как Пономаренко, Патоличев, Мазуров… Они вместе с архитекторами, разрабатывая концепцию города, смотрели на десятки лет вперед. Это они приняли тогда решение о придании главной улице Минска небывалой по тогдашним меркам ширины – 48 метров. Потому сегодня по проспекту Независимости в обе стороны автомобили движутся в четыре ряда. То есть предвидели машинопотоки будущего!

– Иногда нет-нет да проскальзывают укоризненные суждения о том, будто бы тогдашнее высшее руководство само приняло концепцию возрождения столицы и поставило архитекторов в зависимость от нее. Мол, не рассматривалась возможность восстановления города в прежнем виде.

– Подобные высказывания чаще всего звучат из уст тех, кто «в Советах» упорно не желает видеть ничего хорошего. Суть же дела состояла в том, что это архитекторы внушили руководству республики, как надо подходить к возрождению белорусской столицы, которая была разрушена на 80 процентов. В.А.Король в своих воспоминаниях, хранящихся в республиканском архиве научно-технической документации, писал, что были даже предложения строить Минск на новом месте. Некоторые публикаторы твердят, что эта идея принадлежала Сталину, который пришел к такому выводу во время остановки в белорусской столице по пути на Потсдамскую конференцию в июле 1945 года. Мол, развалины надо сохранить как напоминание о страшной войне.

На самом же деле, еще в декабре 1944 белорусское правительство утвердило «Основные положения восстановления столицы Белорусской ССР г.Минска». И решающее слово в том, как надо возрождать город сказали именно зодчие. Сразу после освобождения Минска, летом 1944 года, была создана специальная комиссия, которой и предстояло сказать то слово.

Ее основу составили такие светила архитектуры, как прибывшие из Москвы академики А.Г.Мордвинов, В.Н.Семенов, А.В.Щусев, Н.Д.Колли.

Она-то и подготовила «Основные соображения о планировке и восстановлении города Минска». Было бы странным, если бы мнение таких авторитетов не приняли во внимание. Но можно представить, сколько теперь звучало бы воплей, если бы они были отвергнуты. В том-то и дело, что в ситуации тех лет и творцы, и аппаратчики стали единомышленниками в самом главном: если строить, то основательно и красиво, так, чтобы потом не упрекнули потомки. Руководивший тогда республикой Пантелеймон Пономаренко, конечно же, понимал, какую ответственность берет на себя он, ЦК, правительство, потому счет нужным опереться на мнение специалистов.

– А мнение минчан учитывалось?

– И на мнение минчан тоже. Тогда проводились регулярные выставки проектов, показывающих, каким предполагается сделать Минск. В архивах сохранилось множество отзывов. От восторженных до резко критических.

– На разбор развалин выходило все столичное население…

– Проблема заключалась не только в развалинах, а и в том, нужно ли было восстанавливать Минск таким, каким он был до войны. Ведь старый Минск строился без генерального плана. Архитекторы единодушны в том, что выглядел он как заштатный городишко, в котором не было центрального водоснабжения, канализации. Во время весенних паводков Свислочь заливала даже нынешнюю площадь Победы, то есть центр города. Это уже после войны Свислочь одели в бетонные берега.

Повторяю, именно архитекторы-академики настояли на том, что «город Минск должен быть восстановлен как современный столичный центр одной из крупнейших союзных республик». При этом подчеркнули еще один существенный момент: «Значительные разрушения позволяют при восстановлении города провести необходимую реконструкцию главных улиц, обеспечив их расширение и должное архитектурное решение».

– Говорят, что с особым пиететом к архитекторам относился сам первый секретарь ЦК Патоличев?

– Тому же Заборскому помощник Патоличева мог позвонить в полночь – тогда начальники всех уровней допоздна засиживались в своих кабинетах, поскольку именно такого распорядка придерживался главный руководитель в большой стране Сталин, и сообщить, что придет первый секретарь ЦК. Тот вскоре появлялся в тогдашней квартире архитектора у парка Челюскинцев. Беседовали о городе, о новых проектах, а потом выходили на улицы, в ночные часы уже не столь многолюдные, чтобы оценить сделанное, что-то прикинуть на будущее. Время от времени в парке имени Горького республиканские начальники и городские зодчие сходились на волейбольной площадке. Кстати, помнящие то время архитекторы утверждают, что Георгию Заборскому и в волейболе не было равных.

– Они же говорят, что в Минск тогда Москва присылала не только советчиков, но практиков, притом тех, кто уже прошел проверку на мастерство…

– Было именно так, ведь своих архитекторов тогда в республике насчитывалось всего несколько десятков. Застройку первой очереди нынешнего проспекта Независимости, который тогда еще назывался Советской улицей, курировал академик архитектуры москвич М.П.Парусников, которому принадлежит авторство здания белорусского Национального банка, минского стадиона «Динамо», моста через Свислочь перед площадью Победы. Прекрасен и вклад М.О.Барща, тоже москвича, создававшего проекты застройки площади Победы, площади Якуба Коласа. Не случайно же его ученики с юмором, но и с гордостью называли себя барщенятами. Дома-башни на Привокзальной пощади, построенные по проектам самарского уроженца Б.Р.Рубаненко, теперь являются одной из визитных карточек Минска. Кстати, он тоже учился в Ленинградской академии художеств, в те же годы, что и Заборский, и тоже стал Народным архитектором СССР.

И так было не только в Минске. Восстановление самого древнего белорусского города – Полоцка – курировал А.В.Щусев. Его теперь помнят, в основном как автора мавзолея В.И.Ленина, но академиком архитектуры Алексей Викторович стал еще до революции. Его талантом только в Москве созданы десятки строений, среди которых Казанский вокзал, станция метро «Комсомольская-кольцевая». Это с ним сотрудничал Г.В.Заборский, составляя генплан возрождения Полоцка, и заслужил высокую похвалу мэтра. Проекты многих жилых домов на нынешнем проспекте Независимости в Минске Георгий Владимирович готовил и вместе с М.П.Парусниковым. Учиться было у кого. Так вырастала замечательная плеяда специалистов, представляющих уже национальную белорусскую архитектуру.

– Нередко можно слышать упреки в адрес большевиков по поводу того, что, строя новый мир, они отказывались от классического наследия.

– Большевиками поначалу были не только те, кто состоял в ленинской партии. Наивно думать, что до революции в России ситуацию довели большевики, которым деньги на это дал Парвус, родившийся, кстати, в белорусском Березино, притом занявший их у немцев, как это недавно было показано в телефильме на одном их российских каналов.

Если уж на то пошло, то за царя и возвращение прежних порядков не воевали даже Деникин с Колчаком. А вот новую жизнь очень многие представляли себе как совершенно отменяющую все минувшее. Казимир Малевич в декабре 1918 году в газете «Искусство коммуны» предлагал «взорвать институт старых архитекторов и сжечь в крематории остатки греков, дабы побудить к новому, дабы чист был новосказанный образ нашего дня». Он исходил из того, что «новый архитектор тот, кто отбросит Грецию и Рим мощным новым ударом, заговорит новым языком архитектуры». Разве такие крайности не отдают большевизмом? Но постепенно приходило понимание, что на пустом месте ничто не произрастает. И стала возвращаться классика. В том числе в градостроении.

– Так в архитектуре появился сталинский ампир?

– Сталин к нему имеет отношение лишь постольку, поскольку он тогда возглавлял Советский Союз. Был бы на его месте кто-то другой, например, Молотов, вполне возможно, что теперь речь шла бы о «молотовском ампире». Главное было в другом, в возвращении к классике, чему весьма удивлялись тогда в Европе, например, в Варшаве, куда большая группа белорусских архитекторов съездила в 1948 году. Оказывается, «самое ошеломительное впечатление на поляков произвело то, что Советский Союз стоит на позициях классики, то есть того, что они у себя признают чуть ли не консерватизмом».

– И на выходе получилось то, что привело в восторг даже французов…

– Вы, наверно, имеете в виду эпизод из книги, где рассказывается, как делегация общества «Франция-СССР» в 1952 году посещала Минск и делилась потом восторженными впечатлениями о столице республики? Да, было такое. В частности, член делегации Луи Вильфос, вернувшись на родину, писал: «Для меня Париж есть и будет во многих отношениях царицей столиц… Но, говоря так, я с большим удовольствием повторяю, что белорусская столица является образцовым городом для любого города Франции подобных же размеров, городом, представляющим комфорт и удобства всем, а не только какой-то ограниченной привилегированной группе».

Белорусские зодчие, рассказывала Любовь Усова, тоже известный минский архитектор советского времени, в самом деле, ставили задачу построить второй Париж, город-дворец для трудящихся. Согласитесь, многое получилось. Не случайно неоднократно вставал вопрос о включении построенной именно в послевоенное время части главного проспекта Минска в список ЮНЕСКО, в котором находятся только архитектурные достижения, имеющие мировое значение.

– А потом на архитекторов свалилась так называемая борьба с излишествами…

– Ставший ее инициатором Н.С.Хрущев, в 1958 году посетивший Минск, свое впечатление о возрожденном городе выразил словами, что главная улица белорусской столицы ему напоминает Невский проспект в Ленинграде. Но за три года до этого было принято постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Дома стали дешевле, но превратились в кирпичные коробки с дырками для окон. Народ дал им уничижительное название – «хрущобы», «хрущевки». Говорят, Хрущев хотел таким образом ускорить жилищное строительство, но архитекторы единодушны в том, подобное решение «квартирного вопроса» убивало зодчество.

– Как тут опять не вспомнить Георгия Владимировича, подчеркивавшего, что зодчий – государственный деятель, который должен думать не только о том, что строит, но и для чего…

– Он подчеркивал, что подлинный архитектор создает среду, в которой живет, трудится и отдыхает человек, и чем лучше эта среда, тем она активнее влияет на все чувства человека. Она его воспитывает, совершенствует. Ведь замечено же, что в красивых домах, в красивых кварталах и преступность снижается.

Национальных героев теперь у нас нередко ищут в далекой старине, притом, случается, находят тех, кто больше старался ради других краев.

Как Костюшко, приносивший клятву польскому народу, а не белорусскому, воевавший то за Польшу, то за Америку. Как Калиновский, твердивший нашим предкам, что они живут на земле польской, едят польский хлеб, потому они «поляки из веков вечных».

Заборский же все свои таланты и силы отдал родной Беларуси, ее украшению. Притом не только в градостроении. Он является и отцом сельского зодчества. Именно за архитектурное преобразование белорусского села Георгий Владимирович отмечен званием Народного архитектора СССР, Государственной премией СССР.

Заборский относится к тем творцам, о которых весьма прочувствованно сказал еще Василий Жуковский:

Не говори с тоской: их нет,

Но с благодарностию: были…

– При чтении книги меня поразило то, что в жилах Заборского – добровольца-фронтовика, автора монумента, посвященного Великой Победе, оказывается, текла немецкая кровь…

– Происходил Заборский из российских немцев. Его мама – Елена Зеглинг. Родилась в Митаве, бывшей когда-то столицей Ливонского ордена. Теперь это латвийская Елгава. Отец Владимир (Вольдемар) появился на свет в Москве. Свою родословную по мужской линии Георгий Владимирович выводил от «ценинного мастера» Петра Заборского, который был правой рукой патриарха Никона при строительстве Новоиерусалимского монастыря на Истре около Москвы во второй половине XVII века. Историки утверждают, что Петр был «призван» Никоном из наших краев – Полоцка или Мстиславля. Тесен мир все-таки.

– И будучи немцем по происхождению, он ушел воевать против немцев?

– Полагаю, что это сильно удивлять не должно, по крайней мере, тех, кто интересуется историей. В начале ХХ века Витебскую губернию возглавлял барон Бернгард Бернгардович Гершау-фон-Флотов. Полоцким уездным военным начальником был полковник Константин-Вольдемар-Карл Фридрихович барон фон Пфейлицер-Франк. Немцы. В дореволюционном Минске они заселяли Лютеранскую и Мало-Лютеранскую улицы, теперь это улицы Волоха и Клары Люксембург, и не только. Кирха, в которой крестили Заборского, находилась на нынешнем проспекте Независимости, недалеко от Национального банка. Там теперь стоит дом, спроектированный Заборским и Парусниковым.

В 41-м Георгий Владимирович сделал свой выбор без колебаний: пошел воевать за свою страну. Правда, из документов взял только вузовский диплом. Надо полагать, потому, что в паспорте была указана его национальность, а это в июне 41-го не способствовало доверию. После войны он тоже не афишировал свое этническое происхождение. И понятно, почему. Не желал, чтобы его ассоциировали с теми, кто принес столько горя. И в партию не вступал, чтобы не давать повода поковыряться в своей биографии.

– А кем считал себя сам Заборский?

– Он родился в Минске, считал себя белорусом, писал об этом во всех анкетах. В его личной библиотеке стояли многотомные собрания сочинений Янки Купалы, Якуба Коласа, других белорусских писателей. Кстати младший сын Якуба Коласа Михась, с которым я встречался несколько лет назад, собирая материалы для книги, рассказывал, что Заборский был частым гостем в их доме, крепко дружил с его старшим братом Данилой. Более того, дом, в котором жил народный писатель, проектировал тоже Георгий Владимирович. Ныне в нем размещен музей Якуба Коласа, и там хранится подготовленный Заборским эскиз здания с надписью в левом верхнем углу: «Согласен. Одобряю. Якуб Колас».

Георгий Владимирович и сам всю жизнь любил сочинять рифмованные поздравления жене, друзьям, коллегам. И у него есть примечательные строки, которые дают ответ и на поставленный вопрос:

Широка страна моя родная Беларусь,

На весь мир тобою я горжусь…

– Получается, что его родители были обрусевшими немцами, а он еще и обелорусившимся?

– Так и слава Богу. Кстати, его родная сестра Мария, в замужестве Ковязина, была заслуженной актрисой республики, служила в Гродненском областном драматическом театре.

– Вы, конечно же, рады выходу книги?

– Разумеется, рад. И очень благодарен издательству «Беларуская навука». А еще рад тому, что занялся изучением жизни и творчества Георгия Владимировича, потому что много узнал об этом выдающемся человеке, о времени, в котором он жил, о городе, в котором теперь живем мы. Другими глазами смотрю на Минск: это дом Заборского, а этот – Барща, Воинова, Духана, Парусникова, Короля. Вспоминаю детали, связанные с их проектированием, строительством, архивные материалы о том, что еще планировали в столице…

Елена ЕЛОВИК