Количество иностранных слов в великом и могучем последнее время просто зашкаливает.
Их употребляют так активно, что порой сложно понять собеседника. Вот недавно обсуждал со своей подругой модные течения ЗОЖ. Она торжественно заявила, что в серьез увлеклась айраном. Ну, думаю, наверное, что-то из оперы вегетарианства или сыроедения, только с уклоном в молочную продукцию.
Продолжила дальше описывать все прелести своего увлечения:
— У нас дружная компания сформировалась таких фанатиков здорового образа жизни, как я. Очень много мужчин. Симпатичные такие, подтянутые, — мечтательно мурлыкала она.
— Честно признаться, айран никогда не пил. Но как-то в Казахстане попробовал кумыс. Неплохая вещь. Хорошо желудок очищает, — решил поддержать разговор.
— Причем тут кумыс? Я бегом увлеклась. Мой клуб называется «I run» (в переводе с английского – я бегу), — негодовала приверженка ЗОЖ.
Еще больший конфуз испытал во время общения с другой своей подругой, которая всю жизнь проработала в отделе кадров. Словосочетание «отдел кадров» я стараюсь не использовать в её присутствии, оно ей жутко не нравится по неизвестным мне причинам. Откликается подруга исключительно на хэдхантера (от англ. headhunter – буквально охотник за головами, специалист, занимающиеся поиском работников на руководящие должности неформальными методами) и HR-менеджера (от англ. Human Resource — человеческие ресурсы; английский термин, обозначающий кадровую службу). Я как-то уже и привык к этим англоязычным терминам, но тут она меня озадачила в очередной раз словами:
— Меня повысили, теперь я – майджер эксперт по кадрам.
Долго думал, что у нее за новая должность, раз она себя начала считать мажором. Наконец понял, майджер – от английского слова major – главный.
Вы не подумайте, что я против иностранных слов. Без некоторых из них действительно сложно обойтись. Ну вот как по-другому назвать гироскутер, виндсерфинг, караоке, стартап?
Но не понимаю, когда четкие, понятные русские слова заменяют на зарубежные аналоги, значения которых знают далеко не все.
Для чего это? Вряд ли белорусские продавцы начнут нас обслуживать, как их коллеги в Великобритании, даже если их 100 раз назвать шоп-ассистентами.
Евгений Олейник, «Минск-Новости»
