Каждый раз, когда я приезжаю в Крым, меня опьяняет его атмосфера. У всякого хоть сколько-нибудь объективного наблюдателя после посещения полуострова не останется никаких сомнений в том, что эта земля — русская и по праву принадлежит российскому государству. Об этом говорят нам крымские святыни, величественные монументы в честь русских героев, бастионы, выдержавшие не одну осаду.

Вместе с тем я не считаю, что украинцы не имеют к истории полуострова никакого отношения. Сегодняшний Крым — это результат масштабного имперского проекта по превращению азиатского феодального бандитского ханства в процветающий регион, это экспансия европейской цивилизации в русском обличии. Присоединение Крыма к России в 1783 году открыло широчайший простор для созидательного труда всех народов, населяющих эту территорию. И первую скрипку в созидании играло русское (восточное) славянство, в том числе украинцы. Освоение Крыма, строительство Севастополя и Симферополя, сооружение Черноморского флота — это памятник коллективному восточнославянскому созиданию в рамках великой державы, а братские могилы и воинские мемориалы — свидетельство коллективного героизма.

Поэтому я убежден: в 2014 году Крым уплыл не от Украины как части нашего общего цивилизационного пространства, он просто не желал возвращения феодального бандитского ханства, где вместо Бахчисарая столицей был бы Киев.

Крым полит кровью и потом украинцев — это нужно признать и вспоминать об этом с благодарностью. В самом деле, виновен ли инициатор присоединения полуострова к России Александр Андреевич Безбородко, малороссийский дворянин из Глухова, в том, что глупые малолетки скакали на майдане? Но мой взгляд как белоруса, конечно же, в первую очередь приковывают свидетельства белорусского вклада в историю Крыма. А вклад этот поистине огромен. До того, как я впервые побывал здесь, мне и в голову не приходило, что белорусы сделали для Крыма что-то значимое. Но с каждой поездкой я диву давался, сколько же наш народ отдал сил Тавриде! Поэтому у меня давно зрела мысль написать об этом серию статей, чтобы любой гражданин Беларуси с полным осознанием собственной правоты мог сказать: «Крым — наш!»

***

Так сложилось, что, прилетая из материковой России в Симферополь, у меня не получалось как следует осмотреть крымскую столицу. Но, когда я посещал полуостров в последний раз, я решил, наконец, спокойно пройтись по городу, осмотреть основные достопримечательности.

В центре Симферополя, в Свято-Троицком соборе, покоятся мощи одного из наиболее чтимых таврических святых — белоруса, архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Биография этого человека поистине изумительна и не оставит равнодушным даже людей неверующих. Первоклассный хирург, учёный, доктор медицинских наук, профессор, священнослужитель, святой Русской православной церкви, жертва сталинских репрессий и лауреат Сталинской премии первой степени — уже эта краткая характеристика говорит о том, какой разносторонней и нерядовой личностью был святитель Лука.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий родился 9 мая (по н. ст.) 1877 года в Керчи. Его отец, Феликс Станиславович, происходил из старинного ополяченного белорусского рода. Корни святителя Луки уходили в Сенненский уезд Могилёвской губернии. Как говорил потом сам святитель, несмотря на формально дворянское происхождение, отец жил «в курной избе белорусской деревни и ходил в лаптях». Феликс Войно-Ясенецкий был католиком, постоянно посещал костёл и усердно молился дома, но своих взглядов в семье не навязывал, потому мать, Мария Дмитриевна (урожденная Кудрина), крестила сына в православии и с детства прививала своему чаду православное мировоззрение.

В 1896 году Валентин Феликсович окончил киевскую 2-ю гимназию. После этого думал поступать в Академию художеств или стать врачом. В итоге было принято решение подать документы на медицинский факультет Киевского университета, однако экзамены Войно-Ясенецкий провалил. Проучившись год на юридическом факультете, он решает его бросить и заняться рисованием. Видя нищету и страдания простолюдинов на улицах Киева, молодой художник приходит к мысли о необходимости всё же пойти по медицинской стезе. Тем более, его отец был связан с медициной (работал провизором).

В конце 1890-х годов Войно-Ясенецкий увлекался толстовством, даже писал Льву Николаевичу с просьбой повлиять на свою семью, которая была недовольна идейной переменой сына. Однако, прочитав запрещенное в России произведение великого писателя «В чём моя вера», Валентин Феликсович разочаровался в его идеях.

В 1898 году поступил в Киевский университет на медицинский факультет и по окончании отправился в составе миссии Красного креста на русско-японскую войну помогать нашим раненым. Там он венчается со своей возлюбленной Анной Васильевной (урожденной Ланской) и после окончания войны решает работать земским врачом в городе Ардатов (в Мордовии). По тем временам это была очень сложная работа: Войно-Ясенецкий работал по 14-16 часов в сутки в крошечной больнице, весь персонал которой состоял из двух человек. После Мордовии Валентин Феликсович трудился в Курской и Саратовской губерниях, а затем — в старинном русском городе Переславль-Залесский, где был главврачом больницы на 50 коек. Несмотря на скудное обеспечение медицинским оборудованием, Войно-Ясенецкий блестяще проводил сложнейшие операции и совмещал практическую работу с научной деятельностью.

В 1916 году в Москве он защитил докторскую диссертацию на тему местной анестезии и стал готовить монографию по гнойной хирургии. В следующем революционном 1917-м его назначают главврачом Ташкентской городской больницы.

К распаду единого государства и великой смуте добавилось ещё одно горе — от туберкулеза умирает жена. Всё это ещё сильнее обращает Войно-Ясенецкого к вере. Очевидцы вспоминали:

«Неожиданно для всех, прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного. В последнее время он это делал всегда, вне зависимости от национальности и вероисповедания пациента. Однажды после крестного знамения больной — по национальности татарин — сказал хирургу: «Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?» Последовал ответ: «Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины»».

Он принимает участие в публичных диспутах с атеистами и, будучи хорошим оратором, привлекает к себе внимание местного священства. В 1920 году главный врач был посвящен в сан диакона, а в 1921-м — в иерея. Отец Лука начинает приходить в рясе и в больницу, и в университет, ставит в операционную икону Божьей Матери и молится перед началом каждой операции, а по воскресеньям служит в местном соборе.

В том же 1921 году, будучи экспертом на революционном суде, Лука в споре с чекистом Яковом Петерсом произносит фразу, ставшую крылатой:

«— Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели, своего Бога?

— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил».

Не признав обновленческий раскол, Войно-Ясенецкий рукополагается в 1923 году в сан епископа Ташкентского и Туркестанского и в скором времени становится жертвой репрессий. По обвинению в контрреволюционной деятельности его ссылают в Туруханский край на два года. Святитель Лука вспоминал:

«На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моем отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: «Так кто Вы — друг или враг наш?» Я ответил: «И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение на христианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш».

В ссылке Войно-Ясенецкий продолжил заниматься медицинской практикой и, несмотря на запреты сотрудников ОГПУ, благословлял больных и молился перед операциями.

В 1926 году он возвратился в Ташкент, затем его перевели на службу в Елец, потом в Ижевск. По совету митрополита Арсения Новгородского отец Лука решил уйти на покой и заняться частной практикой.

В 1930 году его коллега по медицинскому факультету профессор Михайловский, потеряв рассудок после смерти сына, решил оживить его с помощью переливания крови, а затем покончил жизнь самоубийством. По просьбе вдовы и учитывая психическую болезнь профессора, владыка Лука подписал разрешение захоронить его по церковному обряду. Власти воспользовались этой ситуацией и обвинили епископа в пособничестве убийству профессора. По их мнению, владыка из религиозного фанатизма помешал Михайловскому воскресить усопшего с помощью материалистической науки.

В мае 1930 года святитель Лука был арестован, отправлен в лагерь под Котласом, а затем в ссылку. Следственные действия, лагерь и ссылка серьезно подорвали его здоровье. Тем не менее врачебную практику и исследовательскую деятельность он продолжил. После освобождения Лука вновь поселяется в Ташкенте, издаёт в 1934 году свою книгу «Очерки гнойной хирургии», которая стала классикой медицинской науки, работает по профессии и мечтает открыть институт гнойной хирургии. Но в 1937 году его арестовывают снова, на этот раз обвинив врача-священника в создании контрреволюционной церковно-монашеской организации, пытают методом «конвейера» (13 суток держат без сна), доводят до того, что подсудимый объявляет голодовку, и в конце концов приговаривают к 5 годам ссылки в Красноярский край.

Во время следствия Лука изложил свои политические взгляды следующим образом:

«Я всегда был прогрессистом, очень далёким не только от черносотенства и монархизма, но и от консерватизма; к фашизму отношусь особенно отрицательно. Чистые идеи коммунизма и социализма, близкие к Евангельскому учению, мне были всегда родственными и дорогими; но методов революционного действия я, как христианин, никогда не разделял, а революция ужаснула меня жестокостью этих методов. Однако я давно примирился с нею, и мне весьма дороги её колоссальные достижения; особенно это относится к огромному подъёму науки и здравоохранения, к мирной внешней политике Советской власти и к мощи Красной Армии, охранительницы мира. Из всех систем государственного устройства Советский строй я считаю, без всякого сомнения, совершеннейшим и справедливым. Формы государственного строя США, Франции, Англии, Швейцарии я считаю наиболее удовлетворительными из буржуазных систем. Признать себя контрреволюционером я могу лишь в той мере, в какой это вытекает из факта заповеди Евангелия, активным же контрреволюционером я никогда не был…»

Отвергая обвинения в шпионаже в пользу Ватикана, Войно-Ясенецкий, сын ополяченного белоруса и матери-уроженки Черкасс, ответил: «Я всю жизнь был русским»…

После начала Великой Отечественной войны святителя Луку назначают главным хирургом красноярского госпиталя и ответственным за все военные госпиталя края. При этом свою деятельность он совмещает с чином архиепископа Красноярского и Енисейского. В 1943 году архиепископ Лука принимает участие в соборе, избравшем Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси и становится членом Синода. После перевода госпиталя в Тамбов в 1944-м занимает кафедру архиепископа Тамбовского и Мичуринского, пишет свой богословский труд «Дух, душа и тело», направленный против «научного атеизма».

В феврале 1945 года за архипастырскую деятельность святитель Лука был награжден правом ношения креста на клобуке. За патриотизм он удостоился медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

В 1946 году за научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов», Войно-Ясенецкий получает Сталинскую премию первой степени. В том же году его перевели в родной Крым, где он становится архиепископом Симферопольским. Из-за плохого состояния здоровья Лука прекращает заниматься врачебной практикой, но даёт консультации. В 1956 году он полностью ослеп, но продолжил по памяти служить Божественную литургию, проповедовать, руководить епархией, противостоять закрытию церквей и религиозным гонениям хрущевской эпохи.

11 июня 1961 года архиепископ Лука скончался. Все его дети стали медиками, все внуки пошли по учёной стезе.

В 1995 году Украинская православная церковь Московского патриархата причислила архиепископа Луку к лику святых. В 2000 году канонизирован Русской православной церковью для общецерковного почитания. В том же 2000 году постановлением Военной прокуратуры Российской Федерации был полностью реабилитирован. В честь святого сооружено множество храмов и памятников в России и на Украине. В Минске возводится храм в честь нашего выдающегося соотечественника.

Александр Протасевич