С какими трудностями может столкнуться исследователь родословной при самостоятельном поиске сведений в Национальном историческом архиве Беларуси (НИАБ), разбирался корреспондент агентства «Минск-Новости» Дмитрий Исайчук.

После того как установлен необходимый для работы в архиве минимум информации, можно приступать к работе в читальном зале НИАБ. Он расположен на первом этаже архива.

— Сколько действует читательский билет?

— Все зависит от пользователя, — говорит директор ГУ «Национальный исторический архив Беларуси» Дмитрий Яцевич. — Выдается он сроком на год с возможностью продления на такой же срок дважды. Итого три года. Затем его нужно лишь заменить и вновь можно работать. Некоторые исследователи приходят к нам с читательским билетом, полученным в 1990-е.

— Всего в читальном зале 20 рабочих мест. Это не только столы для работы с документами, но и персональные компьютеры и аппараты для просмотра микрофильмов, — продолжает Д. Яцевич. — Архив не стоит на месте. Самые важные и востребованные документы и фонды оцифровываем собственными силами в плановом порядке по мере возможности. Порядка 60 тысяч страниц документов ежегодно переходят в разряд цифровых. На сегодняшний день по итогам десятилетней кропотливой технической работы в электронный вид переведено порядка 600 тысяч листов дел, все имеющиеся описи, что, конечно же, составляет малую часть от общего объема предстоящей работы. Можно сказать, что мы в начале этого пути.

Сегодня, в понедельник, читальный зал закрыт для посещений, значит, мы никому не помешаем. Каждый день со вторника по субботу здесь трудятся десятки человек. В текущем году был установлен рекорд посещений — за день в читальном зале успели поработать 62 исследователя.

Исследователь должен быть готов к тому, что работать придется не только с бумажными оригиналами документов. При наличии их цифровых копий или микрофильмов на обычной фотопленке оригинальные документы исследователю не выдадут.

Это делается для того, чтобы оградить бесценные документы от контакта с человеком. Неудивительно, что в первую очередь в новый формат переводят самые востребованные архивные дела.

Включаем компьютер и открываем одно из оцифрованных дел. Это метрическая книга Волосовской церкви Борисовского уезда о бракосочетаниях 1776–1821 года. И уже с первых страниц становится понятно, что для прочтения текста требуются определенные навыки палеографии.

Ведущий научный сотрудник отдела публикации документов НИАБ Евгений Глинский без труда читает рукописные документы, составленные на старопольском и латинском языках.

— Хоть эта церковь и относится к фонду Минской духовной православной консистории, первые страницы записей составлены в конце 18-го века и идут на польском языке. Это значит, что во времена Речи Посполитой это был униатский храм. Поэтому исследователю придется научиться читать по-польски. Например, здесь написано:

«Амброзий Порожняк из деревни Дриновщина женился Поле Вечерской этого же села. Трижды оглашенные в согласии. Свидетель Лявон Авчинник деревня Одамовка.

10. 9

Лявон Владысенок жених из деревни Одамовка, прихожанин Волосовской церкви женится на Катерине Смолянко из той же деревни. Они знают молитвы, трижды дали согласие, после исповеди и комунии (причастия. — Прим. авт.). Свидетели Андрей Мишута с той же деревни и Лявон Овчинник.
10.9.1782 года».

Как видно из записей, Лявон Овчинник в один день дважды был в роли свидетеля на свадьбах. Кстати, полная дата 10 ноября 1782 года. Тогда отсчет нового года при составлении метрик начинался с 1 марта и девятым месяцем был именно ноябрь. При работе с документами XVII-XVIII веков нужно быть готовым даже к тому, что придется читать по-латински. На латыни велись записи в костелах даже в начале 19-го века. Более просты для исследователя документы конца XIX — начала XX века. Они составлены на русском, легче читаются, но определенная сноровка должна быть: текст ведь рукописный, а язык дореформенный.

Работа за компьютером мало чем отличается от чтения оригиналов. Это сканированный текст, не прошедший дополнительной обработки. Аналог — цифровая фотография высокого разрешения. Его можно сильно увеличить без потери качества изображения. При работе с оригиналом придется использовать лупу. Но нельзя ввести привычный поисковый запрос, как в Интернете, и получить результат. Придется так же кропотливо изучать страницу за страницей, стараясь увидеть нужные имена.

Гораздо тяжелее работать с микрофильмами на фотопленке. Пленка механически повреждается, приходится напрягать зрение, чтобы разобрать буквы. Да и оборудование для работы с ней не самое современное.

Поднимаемся в хранилище. Все пространство заполнено стеллажами с массивными архивными делами. В настоящее время в архиве более 1 млн 20 тыс. единиц хранения (дел). Некоторые дела всего в пару листов, а есть фолианты из более чем 2 тыс. листов.

— Все это ждет своего исследователя, — говорит Д. Яцевич, показывая на полки. — Представьте, сколько интересной информации можно узнать, даже изучая свою родословную. Невозможно просто читать документы и не обращать внимания на других людей, события, факты. Наши пользователи образованные, имеющие представления о принципах работы с документами. Время нахождения в архиве ограничено только временем работы читального зала. А срок работы в нем — только желанием и возможностями человека. Можно справиться с интересующим вопросом и за один день, а можно изучать свою историю десятилетия. Развитие информационных технологий, появление в открытом доступе в Интернете оцифрованных документов различных архивов мира подогрели интерес к изучению не только истории своей страны, населенного пункта или родословной, но и локальной истории.

Например, истории одного человека, одного дома, одного перекрестка. Многие наши исследователи так и поступают, узнавая, как жили их предки в то время, кто был соседями, что с ними стало, как это повлияло на их дальнейшую судьбу.

— Главное, нужно быть готовым к любым результатам, — продолжает Д. Яцевич. — Как положительным, так и отрицательным. Можно найти своего предка в первом же заказанном деле и узнать, что он приехал из другого населенного пункта, а документы по этой местности не сохранились. Дальнейший поиск в таком случае просто невозможен. Или окажется, что семейное предание о шляхетском прошлом всего лишь легенда. Просто прадед был однофамильцем известного рода и от этого в семье была уверенность, что он одна из его ветвей. На деле же это была обычная крестьянская семья, проживавшая в деревне на протяжении нескольких поколений. Это тоже результат. Для некоторых такие откровения сродни шоку.

Фото Сергея Пожоги