Инесса Плескачевская
Вскоре после того как Валерий Гергиев и оркестр Мариинского театра сыграли в древнем амфитеатре сирийской Пальмиры, на улице Московской в Карловых Варах напротив здания окружного суда появилась кебабная “Пальмира”. Помещение с историей: кафе, незатейливо названное “У суда”, на моей памяти сменило двух владельцев и большой перспективы не имело. Но кебабная вместо кафе меня все же удивила: одна кебабная в городе уже была, и в предыдущие годы очереди там наблюдались только во время кинофестиваля, когда город наполняется киноманами и людьми, имеющими отношение к кинопроизводству. Кебабы — вкусные, недорогие, заведение работает круглосуточно, что еще фестивальной публике надо? Тогда я еще подумала, что вслед за “Пальмирой” должен появиться “Мосул” — после того, как его возьмут войска коалиции, конечно. Но на вывеске третьей в городе кебабной гордо написано: “Настоящий турецкий кебаб” — никакого Мосула. А та, которая напротив суда, в день открытия кинофестиваля неожиданно сменила вывеску, превратившись из “Пальмиры” в “Берлин”. Надо полагать, в отдельно взятых Карловых Варах турки из Берлина победили сирийцев из Пальмиры.
Хотя где вы видели в Чехии сирийских (или любых других) беженцев? Европейский союз начал специальное разбирательство в отношении Чехии, Венгрии и Польши, которые беженцев, распределенных ЕС по квотам, принимать категорически отказываются. Страны Балтии, которые от беженцев тоже не в восторге, нашли более для себя выгодный способ избежать гнева Евросоюза: присланных по квотам принимают, но выдают им такое маленькое пособие, что беженцы, получив официальный статус, из Балтии уезжают. В ту же Германию, например. Кебаб в Берлине давно уже самая популярная уличная еда.
В Карловых Варах беженцев чаще всего можно увидеть именно во время кинофестиваля: на экранах. В этом году в программе на удивление много фильмов, посвященных проблеме миграции: ЕС рефлексирует. Причем рефлексирует, осмысливает и пытается прийти к понимаю проблемы и людей Европа в основном Западная, потому что ее это коснулось в первую очередь. Фильмы из Европы Восточной — о другом: о последствиях войны в Югославии, например, о поисках любви, себя и о семье. О мигрантах — ни слова. По этой теме проходит некий водораздел. Вот, помню, знаменитый польский режиссер Кшиштоф Занусси, которого я в прошлом году навестила у него дома под Варшавой, очень был недоволен этим понятием Восточная Европа: говорил, что оно не географическое, а политическое, и поэтому его нужно забыть и не употреблять. Но оно по-прежнему в ходу, один из конкурсов на Карловарском кинофестивале называется “К востоку от Запада”, потому что, нравится это пану Занусси или нет, но Берлинская стена снесена физически, а не в сознании. И это видно в том числе по тематике фестивальных фильмов. Хотя Карловарский фестиваль куда менее политизирован, чем Берлинский (тс-с, ни слова о кебабах).
Но сегодня и в Карловых Варах рассуждают о беженцах и о том, как реагируют на них люди из благополучного Евросоюза, как делают свою работу журналисты, честны ли политики и простые люди, в спокойную, размеренную и сытую жизнь которых врываются опаленные войной или просто жаждущие лучшей жизни другие. И через что приходится этим другим пройти, чтобы оказаться в Европе своей мечты. Кинематограф Европы Западной поворачивается к ним — людям, которые сегодня становятся европейцами, а завтра будут определять будущее нашего континента, сидя в кебабной то ли “Пальмира”, то ли “Берлин”. Кинематограф Европы Восточной (да простит меня пан Занусси) больше смотрит внутрь себя. А когда знаменитый британский режиссер Кен Лоуч говорит с главной фестивальной сцены: “Не отталкивайте этих людей, поддержите их” — зал, аплодирующий ему и его фильмам, наполненный в основном чешскими зрителями, молчит. Потому что не готов принять. А в кебабной “Берлин” в это время — очередь. “Других” больше нет, они — уже “мы”.
