Конституцию редактирует сама жизнь

Ни одно поколение не может подчинить своим законам будущее, утверждали более двух веков назад французские законодатели.

На пороге законный в буквальном смысле юбилей. Восемь десятилетий назад, 19 февраля 1937 года, XII Чрезвычайный съезд Советов принял “сталинскую” Конституцию БССР. Она состояла из 122 артикулов, объединенных в 11 разделов, многие из которых в белорусском законодательстве появились впервые. Например, разделы о бюджете, суде и прокуратуре. Еще один раздел утверждал порядок изменения Основного Закона. В условиях репрессий и тогдашней специфики госстроительства в СССР этот пункт, да и практически вся Конституция в целом, был скорее декларативным. Но XXI век открывает в этом отношении новые возможности.

“Народ всегда сохраняет за собой право пересмотра, преобразования и изменения своей Конституции. Ни одно поколение не может подчинить своим законам поколения будущие”.

Эта формулировка 28-й статьи французской Конституции 1793 года во многом предопределила законотворческий калейдоскоп во Франции. Другие страны к своему Основному Закону подходят более щепетильно. Третьи вовсе его не имеют. Так где же “конституционный” консенсус? Для ответа на этот вопрос политический аналитик Павел Потапейко предлагает сравнить два подхода — американский и французский:

— Американцы старались свою Конституцию трогать по минимуму. Вообще, для англосаксов характерно не желание кодифицировать все и вся, а сохранять скопище всевозможных документов разных эпох, в котором можно обнаружить, скажем, неотмененные законы прошлых веков, запрещающие стрелять по шотландцам после обеда. А самая сложная и запутанная Конституция, пожалуй, в Индии. Там под 400 статей и более 500 поправок.

Подобных законов, когда-то вполне оправданных, а ныне зачастую смешных, в мире предостаточно. В Великобритании по сей день запрещено членам парламента входить в палату общин в доспехах, в Лос-Анджелесе — облизывать лягушек, в штате Флорида — разбивать более трех тарелок в день. Во Франции нельзя называть поросят Наполеонами, а в Индии — оставлять более 5 крысиных шерстинок на килограмм крупы, пшеницы или кукурузы. В Канаде все вывески должны быть написаны по-французски, в Японии законодательно запрещено быть толстым, а в норвежском городке Лонгйирбюен — умирать.

Но попытки осовременить свое законодательство порой бывают чреваты серьезными последствиями. В начале декабря прошлого года жители Италии выступили против масштабной конституционной реформы, предложенной главой правительства Маттео Ренци. В результате премьер ушел в отставку, а многочисленные аналитики увидели в провале референдума не столько оберег национальной Конституции от покушения, сколько очередной удар по единству Евросоюза. Ведь Ренци был единственным оставшимся в Европе премьером, который имел свое видение будущего ЕС.

И все же по большому счету любая Конституция в связи с изменениями в общественной жизни и в соотношении политических сил может, а порой и должна быть изменена. Распался СССР — прекратил существование его Основной Закон. Исчезла ГДР — изменилась Конституция ФРГ. Эксперт находит это вполне логичным:

— Конституция должна гибко реагировать на объективные изменения реальности и видоизменяться. Другое дело, что всегда нужно выбирать некую золотую середину. Часто менять Основной Закон, наверное, не очень правильно. С другой стороны, видеть в нем некую абсолютно неприкосновенную священную корову тоже было бы неверным. Необходим взвешенный подход. Как говорится, семь раз отмерь — один отрежь.

Полный пересмотр Конституции возможен двумя путями. Первый — принятие новой Конституции в соответствии с правилами, предусмотренными ее предшественницей. Примером можно считать принятие новой швейцарской Конституции в 1999 году.

Второй путь — принятие новой редакции Конституции при сохранении ее прежней даты. Именно так пересматривалась нидерландская Конституция 1815 года в 1983-м и делались новые редакции Конституции Венгрии 1949 года, принятые в 1972-м и 1989—1990 годах.

По мнению Павла Потапейко, на постсоветском пространстве отношение различных государств к своим конституциям целиком укладывается в общемировые тенденции:

— В нашей стране, например, в Основной Закон лишь вносились отдельные поправки. То есть фактически мы полностью идем в международном тренде, что свойственно и остальным постсоветским странам. Другое дело, что и времени с момента развала СССР прошло относительно немного — просто нет необходимости в радикальных конституционных изменениях.

Что же касается референдумов, не связанных с изменением Основного Закона, то их и вовсе великое множество. 27 ноября очередной плебисцит прошел в Швейцарии: граждане конфедерации высказались против досрочного закрытия своей АЭС. Кстати, подобную практику наш эксперт считает чрезвычайно важной:

— Во всем мире громче и громче звучат предложения присмотреться к опыту Швейцарии, которая практически все основные вопросы решает на референдумах. То есть наблюдается тенденция перехода к прямой демократии. В Беларуси давно с этим все в порядке: у нас прошло уже несколько важных и основополагающих референдумов. То есть в нашей стране народ имеет возможность непосредственно влиять на ход государственной политики, минуя посредство Парламента или иных структур. И тот факт, что прямая демократия у нас получила столь явное развитие, говорит о многом.

С инициативой провести в 2018 году и в нашей стране новый референдум — по изменению Конституции — недавно выступила Либерально-демократическая партия. Она предложила вынести на плебисцит три вопроса: о переходе на выборы депутатов всех уровней по пропорционально-мажоритарной системе, а также об увеличении срока полномочий парламентариев и депутатов местных Советов с 4 до 5 лет, а Президента — с 5 до 7 лет. Руководитель партии, заместитель председателя Постоянной комиссии Совета Республики по международным делам и национальной безопасности Сергей Гайдукевич убежден, что такие изменения позволят укрепить политическую систему страны:

— Они приведут к дальнейшей демократизации и развитию гражданского общества. Наши предложения — не пиар, они основаны на реалиях. Ничего необычного, из ряда вон выходящего мы не предложили. Мы сделали то, чего требуют время и общество, демократическое развитие гражданского общества. Этого требует сама жизнь.

ДОСЛОВНО

Лидия Ермошина, Председатель Центризбиркома:

— Для того чтобы создавать какие-либо национальные законы, которые будут стимулировать экономику либо укреплять общество, зачастую необходимы определенные изменения. А для этого требуется вносить корректировки в Основной Закон. Бывает так, что просто те или иные меры не всегда вписываются в рамки Конституции. Так что, скорее всего, референдум — это ответ на вызовы времени, которые диктуют властям той или иной страны поступать подобным образом.

Что касается проведения референдума в Беларуси, предположений может быть масса, но Центральная комиссия никаких поручений на этот счет не получала. В этих вопросах никогда не нужно спешить. Да и потом, если референдум наметится, вряд ли он будет проводиться отдельно. Было бы правильно совместить его с местными выборами, чтобы деньги зря не транжирить.

Максим ОСИПОВ, «Народная газета»